Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

А однажды Макс увидел, как Ротбард послал вместо себя Одетту. К канарейкам, будто на дежурство. Едва различимое в воде движение, едва различимый ухом звук – и Одетта вне очереди ушла развлекать зрителей, а Ротбард остался смотреть на Макса. И удивительное дело: стоило Маркову поднять камеру, чтобы запечатлеть этот взгляд, как крокодил моментально развернулся и поплыл к берегу.

Макс оставил камеру. Крокодил вылез на песок, снова посмотрел Максу в глаза и судорожно повел лапой, выцарапывая неровную линию. Вышло забавно – будто крокодил рисует, но когда Макс взял Ротбарда в кадр – тот снова развернулся, проехался брюхом по песку, нырнул в бассейн.

– Вот дрянь, – сказал Макс вслух.

Закончив работу и переодевшись, он, против обыкновения, вернулся к крокодилам. Встал у барьера в числе зрителей. Несмотря на будний день и не очень приятную погоду, народу перед бассейном было достаточно, и счетчик рейтинга крутился, надо полагать, исправно. Макс стоял тихо, ничем себя не выявляя, но Ротбард все равно поймал взглядом его взгляд. Медленно, как тяжелая субмарина, подплыл к берегу, положил морду на песок и уставился на Макса.

– …Почему он на меня смотрит?!

Игрейна, весь день просидевшая в научной библиотеке, вытирала кулаком красные глаза:

– Ты переутомился… Вряд ли он хочет сожрать тебя, как ту козу.

– Но он смотрит. Он меня запомнил.

Игрейну передернуло:

– Попроси, в конце концов, пусть тебя переведут на слонов хотя бы. А лучше – на жирафов… Да хоть на ослов!

– Он понимает, когда я веду съемку, а когда просто смотрю.

– Если волки в лабиринте собирают пирамидки, почему бы крокодилу не разбираться в технике съемки?

– Пирамидка нужна для рейтинга. А я для рейтинга не нужен, я – деталь интерьера…

– Это тот самый? Здоровенный, как лошадь?

– Да. Ротбард.

Игрейна повела плечами, будто от холода. Ничего не сказала.

* * *

В далекой стране, в ночи глубокой, как полосатый шезлонг, за столиком на краю подсвеченного бассейна сидел молодой человек с неприятным тяжелым лицом. Чуть в отдалении, скрытые от глаз, исходили южной страстью скрипка и флейта. В матовом свете прожекторов танцевала полуголая мулатка, ее темное глянцевое тело бликовало, как вода.

Официанты скользили в полутьме, подобно синим китам.

Молодой человек курил, стряхивая пепел в блюдо с акульей печенью. В воздухе пахло штормом; не далее чем в ста метрах, за магнолиями, ярился и бил о камни океан. На столике перед молодым человеком подрагивала огоньком плавучая свечка в огромной перламутровой раковине; рядом горела еще одна, ненастоящая, на экране крохотного ноутбука.

Соседние столики пустовали. Чуть поодаль, на противоположном краю бассейна, плавали в густом ароматном воздухе чьи-то лица над белыми воротничками, разноцветно поблескивали бриллианты в розовых женских ушах, голоса болтали на разных языках, как попугаи в зоопарке:

Молодой человек болезненно помотал головой. Потер ладонями лицо; сигарета, забытая в пепельнице, умирала напрасно.

Пожилой официант, приглядывающий за странным клиентом вот уже полтора часа, неслышно поменял пепельницу. Вернулся к стойке, где над головой у бармена висело чучело крокодила, выполненное из натурального сырья с поразительным искусством.

– Что он курит? – спросил бармен уголком рта.

Официант чуть заметно качнул головой: многолетний опыт и отличное обоняние позволяли ему определять особенности табачного дыма с первого вздоха. Содержимое добытой пепельницы представляло собой всего лишь останки дорогой сигареты; тем временем молодой человек на краю бассейна сидел, держась за голову, и покачивался в такт музыке. Бармен умел читать по губам – если бы язык, на котором разговаривал юноша сам с собой, был знаком ему, он сумел бы разобрать отдельные слова:

– П-пусто: куда все подева: гипофиз: связи: думай, Деня, давай, просыпайся:

Он потянулся к ноутбуку. На экране возник текст, перемежаемый пестрыми островками картинок и схем; молодой человек оскалился, как будто ему показали завещание врага. Лицо его, подсвеченное фонариками, свечой и экраном, вызвало у пожилого бармена ощущение «дежа-вю». Где, когда он видел это лицо? Такое тяжелое, такое знакомое: Где, когда?..

Клиенты за дальним столиком завладели его вниманием. Приняв дополнение к заказу, передав записку на кухню и подготовив счет, официант обнаружил, что молодой человек на краю бассейна как сидел носом в экран, так и сидит, только на носу его, прежде сухом, теперь поблескивают капли пота.

– :Зар-раза!

Владелец ноутбука грохнул кулаком по столу, так что подскочили и свеча, и пепельница, и особо нервные посетители.

– Чем я могу помочь вам, сэр?

– Н-ничем, – молодой человек смотрел тяжело и холодно. – Оставьте меня в п-покое.

Он закрыл компьютер и поднялся из-за столика. Слепо огляделся; шагнул к краю бассейна и, как был, в темном элегантном костюме, в галстуке ценой в тысячу долларов (у официанта был наметанный глаз!), в блестящих лаковых туфлях обрушился в воду.

Поднялись брызги. На другом конце бассейна засмеялась женщина.