Фэнтези на мою голову!

— Все получится, Виктория Золотарёва, вот увидишь!

Я киваю и счастливо улыбаюсь в ответ.

Не знаю почему, но я ей верю. Возможно я глупая и наивная, но, прежде чем судить, стоит дать человеку шанс и попытаться узнать его настоящего.

Калли поднимается, а после помогает подняться и мне.

Я вновь утираю слезы и выдыхаю, взяв себя в руки.

— Мне пора. Комендантский час никто не отменял. — Она невесело улыбается.

— Да. Конечно.

Девушка кивает и забирает книгу, что лежит на моей кровати. Несколько минут она буравит ее своим задумчивым взглядом, после чего оборачивается и хмуро смотрит на меня.

— Я никому не расскажу. Обещаю, — уверено произношу и ободряюще улыбаюсь.

И вовсе не потому, что только что произошло. А потому, что я и впрямь верю этой девушке.

— И Ториан тоже, — улыбнувшись, добавляю я, видя, как ее терзают сомнения. — Но может быть ты все же расскажешь, для чего она тебе?

Её губы неожиданно растягиваются в лукавой улыбке. Глаза блестят озорством, словно в них притаились резвящиеся черти.

Она смотрит на книгу, а после насмешливо говорит:

— Уж точно не для того, чтобы приворожить принца!

Я невольно издаю смешок.

— Дело в том, что я изучаю «бездушных»…

— Бездушных? — недоуменно переспрашиваю я, зачаровано глядя на неё, и сажусь на подоконник.

Калли кивает.

— Мертвецы особого порядка.

— Это, как? — Я заламываю бровь и поддаюсь вперёд, с интересом глядя на девушку с книгой в руках.

Калли заговорщицки улыбается мне и подходит ближе, облокачивается о стол рядом со мной.

— На самом деле мертвецы бывают разных порядков. Их всего три. К первому порядку относятся те, кто был подвержен заклятию «ралиум самфор», что в переводе с чёрного языка означает «вечный слуга».

Я ёжусь и вновь обхватываю себя руками, когда девушка продолжает говорить:

— Существа, что подвергаются такой участи – становятся вечными слугами того, кто наложил данное заклятие. И снять его довольно проблематично, поскольку требуется смерть не только наложившего проклятие. Но ещё и душа того, на кого конкретно воздействовали. А ее обычно прячут надёжно. Так, что в конце пострадавший все равно остаётся в тисках своего рабства.

— Какой ужас…— выдыхаю я, и поджимаю колени к груди, обняв их руками.

— Согласна. В нашем мире довольно много деталей, которые следует знать, прежде чем что-либо делать. Иначе последствий не избежать. Особенно, — Она устремляет печальный взгляд на меня, — если ты некромант.

Я тяжело выдыхаю, согласно кивая.

Мне ли не знать? На собственной шкуре, как говорится уже смогла испытать.

— А остальные порядки? — Я поднимаю голову, отняв ее от рук и с любопытством смотрю на Калли.

— Давай об остальном я расскажу тебе в другой раз? Потому что, если Нес Сай узнаёт, что кто-то нарушил комендантский час – мне не поздоровится.

— Хм. Наш суровый некромант… — задумчиво, с нотками язвительности, произношу я, когда в памяти невольно всплывает момент, когда я застукала его мило воркующим с какой-то дамочкой в саду. И это помимо коридоров академии!

Какие же…нахалы!

Я передергиваю плечами, качнув головой и перевожу взгляд на Калли.

Она одаривает меня странным взглядом, словно знает какую-то тайну. Ее глаза прищурены, а уголки губ едва подрагивают в улыбке.

— Что? — спрашиваю я, совершенно не понимая этой ухмылки.

— Ничего. — Она вдруг качает головой, едва улыбаясь. — Мне пора. Увидимся завтра.

— До завтра…— устало выдыхаю я, чувствуя, как последние силы покидают меня.

Хочется одного. Просто лечь спать и ни о чем не задумываться. По крайне мере до завтра.

Калли говорит мне, чтоб все будет хорошо, и я благодарно улыбаюсь. После чего она уходит, оставляя меня одну.

Поворачиваюсь к окну и вновь смотрю на падающие листья.

Вскоре деревья станут совсем голыми. Лишь тонкие веточки, потускневшие листья под ногами и пронзающий ветер, будут говорить о том, что время неумолимо…

Тонкая вязь серебристых узоров вдруг расползается по стеклу, покрывая его морозным рисунком. И я в изумление отшатываюсь назад, едва не свалившись с подоконника. При это продолжаю завороженно смотреть на окно, охваченное стихией.

— Зима совсем скоро, — вдруг слышу знакомый голос и вздрагиваю.

— Кругляш… — облегченно выдыхаю, и замечаю, как узор постепенно тает, оставляя лёгкие водяные следы. — Чего так подкрадываешься?

— Я чисто физически не могу подкрасться. — Он усмехается, но улыбка тут же исчезает с его лица.

— Что-то случилось? — Обеспокоено заглядываю в его глаза, чувствуя, как сердце замедляет привычный ритм, словно в преддверие дурных вестей.

Он морщит маленький носик, отводит взгляд, прижав ушки, а после резко взмахивает ластами и выдыхает:

— Я пытался их переубедить!

— Кого – их? Переубедить в чем? И о чем вообще речь? Можешь толком объяснить?

— В общем тут такое дело…

— Ну же! — в нетерпение подталкиваю я.

— Совет преподавателей во главе ректора пришли к выводу, что ты не справляешься и тебе нужна помощь.

— Н-но это же хорошо! — радостно произношу я, вскочив на ноги. Но глядя на хмурый взор Кругляша, уже с сомнением спрашиваю: — Или нет?