Фэнтези на мою голову!

Охаю, ударившись головой, и перевожу взгляд на скалящуюся морду. Однако не успевает этот монстр вонзить в меня свои клыки, его пронзают мечом.

Я так и остаюсь с выражением пучеглазика (ну, знаете есть такие игрушки, когда нажимаешь на их тело и глаза прямо-таки вылезают наружу, становясь огромными). Вот и я, в шоке от того насколько близко острие меча оказалось к моему носу!

Монстр издает жалобный писк, от чего на долю секунд мне даже становится жаль его, несмотря на то что ранее он пытался нас сожрать! А затем он с шумом валится на землю. Его тело превращается в пепел.

Я сглатываю.

— Ты как? Цела?

Несколько секунд глупо хлопаю глазами, пытаясь осознать случившееся. Но, когда до меня доходит, обвинительно выкрикиваю:

— А раньше вы так сделать не могли!?

— Напрямую нет. Нужна была приманка. А добровольно ты бы вряд ли согласилась. Ну, а раз так совпало, я убил его. Радуйся, а не смотри на меня, как на врага.

— То есть вы мне не враг? — озадаченно произношу я, недоверчиво покосившись на мужчину и склонив голову набок.

Он ухмыляется. Что заметно даже в свете луны. И без предисловий, хватает меня за шкирку, подняв на ноги. А затем говорит:

— Степень враждебности бывает разной.

— Значит не отрицаете, что вы мой враг?

— Я этого не сказал.

— Но и не опровергли, — хмыкаю.

— Идем. Надо двигаться дальше, пока они снова нас не учуяли, — нагло соскальзывает с темы.

Я тяжело вздыхаю и, отряхнувшись, следую за мужчиной.

На этот раз иду максимально близко к черноволосому, хоть он и бесит. Иногда у меня даже возникают странные мысли, словно он специально притащил меня сюда, под предлогом какого-то яда. И когда со мной было бы покончено, никто даже не поинтересовался бы, что со мной случилось. Ведь кому есть дело до попаданки? Однако тогда появляются иные мысли, опровергая все предыдущие.

Ведь если бы он хотел убить меня, вряд ли бы стал спасать? Так?..

Не успеваю я толком развить свою мысль, чтобы продолжить размышления дальше, по телу пробегает острая волна боли, словно меня ударили высоким разрядом тока.

Я сгибаюсь пополам, застонав и почувствовав, как кожу опаляет безумный жар. К тому же все тело невероятно зудит! Прямо, как ветрянка, во время которой каждый прыщик так и норовит сделать ощущения невыносимыми, ведь чесать их нельзя! Сейчас я чувствую себя также, правда без наличия прыщиков.

— Золотарёва, ты как? — Мужчина едва касается моего плеча, пытаясь заглянуть в лицо.

Ага. Всё-таки труп ему ни к чему.

Что ж, радует.

Я хватаю глубоко ртом воздух, стискиваю руки в кулаки, и выпрямляюсь, сказав:

— Бывало и хуже.

Мужчина хмурится и со странным удивлением смотрит на меня, но молчит. Мы движемся дальше. И через пару минут выходим к поляне, от вида которой я даже забываю о боли и каждой клеточки, что нестерпимо зудит внутри меня.

Просторная поляна сплошь усыпана цветами, напоминающими сапфиры. Они небольших размеров, на тонком и длинном стебле. Бутоны чем-то смахивают на пион, но лишь своими размерами и формой лепестков, которые в свою очередь напоминают драгоценный камень. Лепестки переливаются возможными оттенками синего, который невероятно пленит глаза, словно бушующий океан. А под лунным светом они и вовсе походят на чистый хрусталь.

Мы пробираемся прямо сквозь яркую, высокую траву, напоминающую осоку. Лепестки цветов, скрывающиеся в этих зарослях, периодически касаются моей коже. И если на вид они кажутся хрупкими и упругими, словно стекло, то на деле лепестки бархатные и гладкие. От чего хочется касаться их снова и снова.

Заметив то, как я с непередаваемым восторгом касаюсь цветов, мужчина, усмехнувшись, произносит:

— Магический мир тебя ничему не учит.

— Ваш мир настолько необыкновенный, что одновременно становится страшно и невероятно интересно. Хочется исследовать все, даже если это опасно, — завороженно произношу я свои мысли вслух, продолжая смотреть на лепестки, в которых частично отражаются лунные блики.

— Хм, ты и правда…другая, — еще более неожиданно и довольно тихо произносит он, нахмурившись, и я поворачиваюсь к нему.

— Думаю любой человек с Земли, показался бы вам другим.

— Значит Земля? Так называется твой мир? — снова переходя на «ты» (что меня, конечно, удивляет, но не менее забавляет, словно он не может определиться, как ко мне обращаться), произносит мужчина.

— Именно. А как называется ваш?

— Без понятия.

— В смысле? Как так?

— До твоего появления, мы даже не знали о существование других миров. Ходили легенды и мифы, впрочем, как и слухи не отставали, но конкретных подтверждений этому не было, — охотно поясняет он, глядя при этом куда-то в даль.

Я думаю и вдруг выдаю:

— Тогда я буду первым, кто откроет другие миры! Уверена, что, изучив вашу жизнь и всю её подноготную, я смогу вычислить пути в другие миры! — ликую я, предвкушая свои будущие открытия.

Воображение тут же рисует эту картину, где я становлюсь первооткрывателем по типу Юрия Гагарина, который одним из первых побывал в космосе. И хочется зажмуриться, чтобы это блаженство не исчезало.