Фэнтезятина (СИ)

Аналогичные проблемы у меня и в артефакторике. Даже еще большие. Если здесь загнать в кристалл руны Витадхоциуса, сразу видно, что они немного отличаются от стандартных. Специалистам, понятно. Но ректор в лекарском амулете это сразу увидел. Так что я стараюсь не сам руны формировать, а использовать агрегат, как у Алена Дерка. Но он на всю группу один. И один начинающий маг-артефактор, который его сам всякий раз занять стремится. К тому же считается, что пользоваться такими подпорками сильному магу неприлично, так что мои попытки наставники стараются пресекать. В общем, стараюсь взять амулеты домой доделывать, а сам по вечерам к Алену захожу. Чем его, сожалению, расстраиваю. То есть видеть-то он меня был рад, особенно поначалу, а к агрегату своему пускать очень не любит, сам за ним иногда даже ночами сидит. Так что наши отношения стали делаться все более холодными.

К тому же мой мухлеж делается все более заметен. Дураки тут далеко не все, некоторые наверняка сообразили, что я что-то показывать не хочу. Масштабов сокрытия, понятно, не знают и пока сильно не пристают, но проблемы вырисовываются.

Проще и приятнее всего оказалось с алхимией. Предмет мне тоже интересен, кое-какие знания от Витадхоциуса я зацепить успел, но разбираться, как получить указанные в тех рецептах реагенты в новом мире, предстоит разбираться еще долго. Сам-то Витадхоциус уже давно нигде с киркой или лопатой не бегал, все нужное в аптеках заказывал. А здесь даже если и есть что-то из его списков, называется совершенно по-другому. К тому же в местной алхимии самые эффективные препараты получаются при переработке материла из Пустыни, места с абсолютно уникальными свойствами.

Это были, так сказать, профильные предметы. Но были и другие. Абсолютно тоскливые или неожиданно интересные, как история. На первом же занятии по истории, молодые графья из Лавардии насмерть сцепились с ведшем занятия магистром из Леиды. Учащиеся из местных стали их осаживать, но ведь из Лавардии еще несколько магистров присутствовали! До драки дело не дошло только потому, что все стали обмениваться вызовами на дуэль. Пытавшийся навести порядок старший преподаватель оказался всего лишь графом и магистром, вследствие чего был просто послан. Не знаю, он ли передал сигнал SOS ректору, или тот как-то по-другому за занятиями присматривал, но появился он очень скоро. Придавив разбушевавшуюся молодежь авторитетом и аурой. Даже меня проняло. Сильнейший архимаг наш ректор!

В результате дуэли были отменены по вынужденному примирению сторон, завкафедрой истории получил выговор и после этого вел занятия лично. При этом, разбирая то или иное событие, старался не только показать позиции всех сторон, но и проанализировать их причины. Делая это без оценок и более или менее объективно. То есть раскрывал не объявленные причины конфликтов и соглашений, а государственные интересы, которые за ним лежали. Так как народ в нашей группе (включая магистров, которые теперь просто слушали сами) подобрался, в основном, близкий к власти и неплохо информированный, то обсуждения стали вполне деловыми, хотя фырканье под нос раздавалось регулярно. Мне же было просто интересно. Не потому, что я видел в занятиях большой практический смысл (не мой уровень, мне бы баронство нормальное заиметь), но эти знания были для меня реально новыми и помогали лучше понять этот мир.

Словесность сначала была моим проклятьем. Это даже не просто литература, это гораздо хуже. Мало того, что срочно пришлось читать гору всякой скукоты, которую местные аристократические детишки с детских лет знали. Так еще и самим сочинения на похожие темы писать. Иногда в стихах. Что-то наподобие того, как прекрасный рыцарь печального образа едет непонятно зачем вдоль красной реки до синей горы. Можно, конечно, и этим заниматься, но чтобы получать от этого удовольствие надо, чтобы тебя с детства к этому приучали.

Чуть было не предложил заменить эти отвлеченные темы на магические трактаты, но вовремя одумался. Ведь согласятся, точнее сделают для меня исключение. Чтобы я мыслями Витадхоциуса с ними делился. Лучше со стихами мучиться.

Тем более, я быстро сообразил, что можно стихи из земной школьной программы на местный язык переводить. В принципе, рифмовать дело несложное. Получается, конечно, довольно коряво, но ведь шедевров от меня не ждут. Немного противно чужое себе присваивать, очень я этого не люблю, но зато на занятиях словесности от меня отвязались с местной классикой, а девушки даже иногда с интересом поглядывать стали. А парни с ревностью.