А тем, кого церковные писатели охотно называли «новыми сатрапами» провинций, стало мало получаемых от короля полномочий, которыми они всегда пользовались к своей выгоде, потому что для того, чтобы провинция приносила выгоды, нужны были еще и другие права: право прикупать новые земли, строить замки на перепутьях дорог, брать под небескорыстное покровительство крупные церкви, а главное, набирать на местах новых верных. Процесс этот был долгим и потребовал терпеливой работы не одного поколения людей, укоренившихся на одном месте.
Таким образом, мы видим, что тяготение к наследственному владению родилось самым естественным образом из нужд территориальной власти. Но мы сделаем грубую ошибку, если сочтем, что наследование как явление возникло в результате слияния «почести» и феода. Обширные полномочия франкских графов, равно как и англосаксонских яр-лов, никогда не считались данными в держание, тогда как лангобардс-кие «гастальды* никогда не были даже вассалами. В государствах, которые сформировались на обломках Каролингской империи, герцогства, марки и графства достаточно рано заняли место среди пожалований, и превращение их в наследственные владения соответствовало общей тенденции к наследованию феодов. И все же речь идет о двух различных явлениях, просто кое-где ход эволюции обычных и «почетных» феодов совпадал. В дальнейшем мы покажем, как развивались оба эти явления.
Развитие: французский вариант