Феодальное общество

Несмотря на некоторые неясности в области фонетики, общие для истории средневековых юридических терминов, возможно, потому что они были одновременно книжными и разговорными и постоянно переходили из одного слоя языка в другой, нет никаких сомнений, что прилагательное «lige», которое было соединено с этим оммажем, происходило от франкского корня, и в современном немецком ему соответствует «ledig»: свободный, чистый. Уже писцы рейнской области, которые в XIII веке передавали «человек lige» как «ledichman», чувствовали это соответствие. Как бы там ни было, проблема происхождения этого слова второстепенна, а смысл, в котором оно употреблялось в средние века, совершенно ясен. Рейнские юристы вновь были правы, когда передавали его по-латыни как «absolutus». И сегодня перевод этого эпитета как «абсолютный, совершенный» будет наименее ошибочным. О келье, которую должен был иметь монах, говорили, например, что она должна быть «абсолютно личной». Еще чаще так характеризовали применение права. На рынке в Осере гири были монополией графства, они были «абсолютно графскими». Лишившись со смертью мужа всех прав, которые дает супружество, вдова, владея собственным имуществом, должна была именовать его «абсолютно вдовьим». В Геннегау земли, которые принадлежали сеньору и обрабатывались для него, именовались «абсолютными землями» в отличие от держаний. Два монастыря в провинции Иль-де-Франс делят между собой сеньорию, которая до этого была неделимой; каждая часть перейдет в «абсолютное владение» нового и единственного владельца. Тот же самый эпитет употребляли, если речь шла не о вещах, а о людях, когда на них распространялась такая же полная власть. Подчиняясь только архиепископу, аббат Мориньи говорил, что он «абсолютно принадлежит монсеньору Санса». Во многих областях раб, связанный со своим господином очень прочно, назывался «абсолютной собственностью» (в Германии в том же самом смысле употребляли иногда «ledig») (197).

Совершенно естественно, что когда среди оммажей вассала, служащего многим господам, выделялся один, который обязывал его быть «абсолютно» верным, исполняя именно эти обязательства прежде других, то этот оммаж стали называть «абсолютным»; мало-помалу вошло в привычку говорить «абсолютный господин», и - с той удивительной прямотой, какую мы отмечали уже не один раз, - «абсолютный слуга», на этот раз вассал, а не раб.