Феодора

— И больше никого не схватили? В тюрьме одна Македония? Айос, это смешно — куртизанка устраивает заговор и ее обвиняют в государственной измене!

Нищий молчал.

— Айос, тут что-то не так! Слушай, этот осведомитель подкуплен Хионой, проклятая кошка подослала его к Иоанну Каппадокийцу, префекту, своему любовнику. А этот мерзавец приказал эскувитам схватить Македонию. Во всем виновата Хиона, поверь мне, эта подлая тварь всегда ненавидела Македонию и завидовала ей. Если бы заговор действительно существовал, представь, какая кровавая каша заварилась бы сейчас! Айос, ты же не настолько наивен!

Вместо ответа Айос подобострастно кинулся под ноги прохожему и начал клянчить милостыню, пока тот не затерялся в толпе.

— Слушай меня, маленькая Феодора. Будь осторожна. Государственная измена — это такой предмет, о котором лучше вообще не говорить вслух. Я только сообщаю тебе, что Македония в тюрьме, все ее имущество конфисковано, и после захода солнца за нею закроются городские ворота. Она больше никогда не вернется в Константинополь под страхом смерти.

Феодора закусила губу. Македония, блестящая, великолепная, ее обожаемая Македония в опасности, в тюрьме, а может, ее уже и нет в живых! И все из-за Хионы, мерзкой негодяйки, не сделавшей за всю жизнь ни одного доброго дела! Фаворитку префекта не любили многие. В эту минуту Феодора была готова растерзать ее.

Феодора вздохнула и внезапно спросила как можно более равнодушно:

— Слушай, Айос, ты знаком с молодым Героном?

— Сыном сенатора Полемона, бездельником из ювентов Алкиноя? Немного, но я не пользуюсь его благосклонностью.

— Он влюблен в меня.

— Да? — вежливо поднял брови Айос. — Молодые люди частенько влюбляются в куртизанок.

— Я его выгнала из своего дома.

— Если он влюблен в тебя — зачем?

— Он вел себя недостойно.

— Да, я понимаю, — кивнул Айос, пытаясь сообразить, куда клонит маленькая деликата.

— Сегодня я получила от него письмо. Сплошные клятвы, он грозится, что покончит с собой из-за меня. Не думаю, что Герои способен на такие вещи, как ты считаешь, Айос?

Айос оскалил зубы и почесал грязный живот.

— Несколько дней назад я видел Герона с отцом, они шли на невольничий рынок. Герои и не думает расставаться с жизнью. Его «самоубийство» — это предстоящая женитьба. Теперь они заняты покупкой слуг и мебели для нового дома.

— Герои женится? Я не верю своим ушам!

— Тем не менее это так. Полемон мечтает породниться с Сильвием Тестером, разбогатевшим на сборе налогов в провинции Галатея. У него незамужняя дочь — Тиспаса, и…

— Как, эта чернушка? — воскликнула Феодора. Мысль о том, что мужчина, познавший ее, способен любить другую, никогда не приходила ей в голову. — Я видела ее. Она похожа на сушеную сливу! Бедный Герои! Старая дева, при взгляде на нее исчезает всякая мысль о браке!

— Наверное, поэтому Герои и называет свой брак самоубийством, — заметил Айос.

Феодора помрачнела.

— Я хочу вернуть Герона!

— Но дочь Сильвия Тестера богата, — напомнил Айос.

— Ну и что? Какое это имеет значение? Стоит мне поманить его пальцем — и он мой! Он мне не нужен, но зачем бедному юноше жениться на этой старой деве и потом раскаиваться всю жизнь?

Феодора встряхнула кудрями. Маленькая деликата была готова к борьбе. Она полностью овладела собой, план действий уже сложился в ее хорошенькой головке. Щеки Феодоры порозовели.

— Да, я намерена встретиться с Героном, и мне нужна твоя помощь.

— Моя? Что может Айос? Мы, нищие, так слабы и беспомощны…

— Так ты поможешь мне?

— Что я должен сделать? — спросил Айос осторожно.

— Я хочу проучить жирную свинью Хиону!

— Яд?

— Нет-нет, смерть — это не унижение для женщины, я придумала для этой гадины наказание похлеще!

Айос только покачал головой. Если девчонка что-то задумала, ее не переубедишь, своего она добьется наверняка. И пообещал, что сделает для нее все, что она пожелает, хотя ни для кого в мире он не пошевелил бы и пальцем, не получив вперед солидный куш. Феодора поблагодарила его и заспешила через площадь, изящная фигурка в белом через несколько минут скрылась из виду.

Айос в задумчивости сидел без движения, рассматривая пьедестал мраморной богини. Каждое утро этот пьедестал бывал пуст: все подношения исчезали бесследно. Жительницы города никогда не спрашивали, куда деваются драгоценности с мраморного пьедестала — видимо, Афродита милостиво принимает их, и можно не сомневаться, что божество услышало их мольбы. Айос же отлично знал, куда деваются драгоценности — они достаются нищим, это законный доход Братства, на который не осмеливались посягать ни стражники, ни городские воры. Да, нищие слабы и беспомощны поодиночке, но вместе они были грозной силой, под покровом темноты обрушивающейся на противника, внушающей ужас и становящейся невидимой поутру, словно таясь от дневного света.