Фердинанд и Пуш

Кот сидел, погружённый в собственные мысли, ничего не замечая вокруг. И вдруг его розовые ноздри пощекотал какой-то запах, до того приятный, что он перестал слышать голос совести. Фердинанд шевельнул одним усиком, потом ещё двумя, и наконец понял: так благоухать может только копчёная колбаса! Он словно зачарованный пошёл на запах и вскоре увидел воронью стаю: птицы безуспешно старались разодрать пакет, в котором лежали целых четыре толстеньких колбаски! На Свалке действовал неписаный закон: кто первым поспел, тот больше и съел! Но кот чаще всего этот закон переиначивал на свой лад: кто смел, тот и съел, каким бы ни поспел.

Фердинанд призадумался: с голодными воронами, что ни говори, шутки плохи. Но колбаски пахли так упоительно, что он не утерпел и, набравшись смелости, ринулся к еде. Прыгнул, и — плюх! — прихлопнул лапой одну ворону, цап! — куснул другую, шлёп! — хлестнул третью хвостом, перекувырнулся и, уже с добычей в зубах, пустился улепётывать. Но колбаски оказались довольно-таки увесистыми, мешок норовил выскользнуть из зубов, путался под ногами. Поначалу вороны от такой наглости остолбенели и онемели, но быстро опомнились и, немного покружив над Фердинандом, набросились на него. Чёрная туча с карканьем неслась к земле, намереваясь клювами и когтями вырвать у кота то, что по праву принадлежало воронам.

— Карр, карр! — и Фердинанда пронзила боль между лопаток. — Карр, карр! — и крепкий клюв выдрал клок шерсти из кошачьего бока.

— Пррррочь! — сердито рыча, Пушистик промчался у Фердинанда перед глазами и, подпрыгнув, ухватил ворону зубами за хвост.

Раздалось страшное «карр!», следом за ним — ещё несколько злобных и уже безнадёжных «каррр, каррр», слившихся в один отчаянный ор: «карр-ра-раррр».

— Бежим скорее, пока целы! — крикнул Фердинанду Пушистик.

Кот, не разжимая зубов, чтобы не выронить добычу, поспешил, как мог, следом за пёсиком.

Так они добежали до окраины Свалки, и только здесь решились остановиться. Пушистик, насторожив уши, прислушивался к несмолкающим раскатам «карр-ра-раррр», которые отсюда казались уже не такими страшными и грозными.

— У тебя что, с головой не всё в порядке? — немного отдышавшись, упрекнул кота Пушистик. — Зачем ты у них колбасу украл? Из-за тебя и я вором выгляжу!

Фердинанд не стал оправдываться, а только высунул остро заточенный коготь и разорвал пакет.

— Вот, бери, Пуш… шистик, угощайся, — скромно потупившись, Фердинанд подтолкнул к пёсику три колбаски.

— Ещё чего! — Пушистик был непреклонен. — Не стану я есть краденую колбасу!

Но вкусный запах щекотал его ноздри, а в пустом брюхе все громче раздавался голодный марш.

Фердинанд, изобразив на морде раскаяние, виновато смотрел на друга и молчал.

— Эх, ну что теперь делать, — Пушистик не выдержал и сдался. — Ладно уж, всё равно такой стае ворон этого бы не хватило. Ещё минута-другая — и они бы все передрались из-за этих колбасок, смотри, здесь их всего-то…

Тут он сам внимательно поглядел на колбаски и одну отодвинул назад.

— Спасибо, только мне трёх многовато будет.

— Да что ты?! Ешь-ешь, я и так уже почти сыт.

Перед Пушистиком снова оказались три колбаски.

— Спасибо, — Пушистик перестал упираться — очень уж вкусно пахло!

И тут же слопал все три, одну за другой.

А Фердинанд свою колбаску съел не спеша. Не такой уж аппетитной она ему теперь казалась — видно, из-за того, что очень уж сурово обошлась с ним сегодня совесть, такого перцу ему задала, что эта горькая приправа напрочь испортила волшебный колбасный вкус.

Когда Пушистик начал звонко икать от сытости, Фердинанд почувствовал, что потайная дверца где-то внутри потихоньку закрывается, отмытую от грязи совесть одолевает дремота, и вместо горечи едких приправ и жгучего перца его наполняет сладкий покой.

Начало дороги

— Может, уже пойдём обратно? — всё ещё продолжая икать и шумно отдуваясь, пропыхтел объевшийся щенок. — Извинимся перед воронами, некрасиво получилось…

Но Фердинанд, припомнив утреннее представление, загрустил.

— Нет. Я туда не вернусь. И вонь эта надоела, и тупые крысы. И… и… — Фердинанд помолчал, потом решительно заявил: — И на всех мне наплевать!

— Но… Куда же ты денешься-то? — Пушистик от неожиданности даже икать перестал.

Он понял что вонь и тупые крысы здесь ни при чём. Господин Шин Шилла — вот настоящий виновник! Но как помочь Фердинанду — этого пёсик никак придумать не мог.

— Тебе ведь идти-то некуда! — прибавил он. — Ты же говорил, что тебя насовсем выгнали из дома!

— Ну, к этим-то двуногим, которые меня выгнали, я не вернусь, даже если помирать стану! Но это неважно. Мне точно есть куда пойти, только я пока не вспомнил, куда. Ничего, сейчас — раз, два — и ВСПОМНЮ. — Фердинанд воздел к небу переднюю лапу и так значительно ею поводил, что Пушистик понял: коту и в самом деле есть куда пойти. И сильно огорчился.

— Жаль. То есть это хорошо, что тебе есть куда пойти, а мне вот некуда… — горестно пробормотал щенок. — Больше всего на свете я хотел бы оказаться дома, да только не знаю, где этот дом найти… Ты когда уходишь?