Фердинанд Мари де Лессепс. Его жизнь и деятельность

Суд остался под впечатлением этого обвинения и приговорил Фердинанда Лессепса к пятилетнему тюремному заключению. Когда стал известен этот приговор, в газетах появились заметки о необходимости помиловать обвиненного. Это было, конечно, великодушно, хотя диктовалось отчасти сознанием, что не все преступники понесли законную кару. Однако, строго следуя обвинительным данным, приходится признать, что Лессепс – действительно главный виновник.

Но как дошел до этого строитель Суэцкого канала? Отвечают на это просто – Лессепс не инженер. Это, конечно, правда; он – дипломат в отставке. Но Суэц?... Ведь тот же дипломат если не строил, то направлял все дело. Конечно, и здесь не обходилось без щедро оплаченной рекламы и без подкупов, конечно, и здесь были ошибки... Но чему же научился Лессепс и что забыл?

В 1885 году, 23 апреля, вступая в число академиков, Лессепс не без гордости называл себя “географом на свой лад” – geographe a ma maniere. Он называл себя в то же время “человеком дела”, в противоположность “мечтателям”. На самом же деле он всегда оставался этим мечтателем. Что привлекает его к Суэцу? Книга... Чем занят его мозг в пустыне от моря до моря? Тоже книгой. Он перечитывает там рассказы Библии о евреях, об их пути, о чудесах Моисея. Правда, слог Лессепса не блещет красками, но это ошибочно считают за верный признак практичности. С пером в руках Лессепс тяжел и холоден. Он не умеет отразить на бумаге полет своей фантазии, но она летит высоко, опережая факты, взрывая перешейки, срывая горы, песок, скалу – все равно. Зато, когда он говорил, особенно после, он увлекал, даже больше – гипнотизировал толпу. Это очень метко определил Ренан, отвечая на речь Лессепса, по порядку академических избраний. “Без сомнения, никто, – сказал Лессепсу Ренан, – не убеждал в наше время сильнее, чем вы”. Здесь заключается разгадка панамского краха: Лессепс увлекся сам и увлек других.

Однако в этом решении вопроса только половина истины. Лессепс мог увлечься, но когда уже начались не мечты, а действительность, когда оказались очевидными промахи “чисто научных изысканий”, болота – камнем, крепкие скалы – рухляком, – когда все это обнаружилось, а Лессепс все-таки продолжал рекламировать успех предприятия, в эту пору для него нет оправдания. В это время он не мечтает, а рассуждает. Он весьма искусно составляет свои зажигательные статьи и вполне сознательно, хотя ложно проводит параллели между Панамой и Суэцем.

“Известно, – писал он, например, – как мы действовали в суэцком предприятии, точно так же мы будем действовать в панамском, и как там я имел успех, так и здесь я рассчитываю на такой же успех. Мы истратили для Суэцкого канала 505 миллионов, а вернули Франции (это всякий может проверить, мы отдали отчет правительству) 1 миллиард 250 миллионов. Вот почему я имею сторонников среди народа и везде. Нет скромного буржуа, крестьянина, мелкого торговца, у которого не было бы суэцкой акции. Мне случилось как-то ехать к себе в бюро в фиакре. Получив за проезд 35 су, кучер протянул мне руку и сказал: “Господин Лессепс, я ваш акционер”.

Вот люди, которые совершили суэцкое предприятие! Они же совершат панамское, и Панамский канал будет открыт в 1889 году. Пример Суэца справедливо увеличивает число и доверие акционеров Панамы. Вот уже 16 лет, как открыт Суэцкий канал, а там еще работают (намек на затянувшиеся работы в Панаме). В Панаме у нас имеются средства, каких не было в Суэце; как видно из сметы, мы имеем 57 тысяч паровых лошадей, что дает (это легко рассчитать), считая паровую лошадь равной силе десяти человек, работу 570 тысячам человек, то есть армия в 570 тысяч людей вдобавок к 20 тысячам землекопов, которыми мы располагаем на месте работ.