Фердинанд Великолепный

– Да, да!- подхватил я с насмешкой.- Море Моей Жены – название замечательное. Ты только послушай, как это звучит: Море Моей Жены. И знаешь, это привьётся! Давно уже не было сенсаций на свете! Во всех газетах на первых страницах напечатают сногсшибательное сообщение: «Открытие нового моря!», «Случайное открытие моря во время летнего путешествия!», «Не ведомая никому путешественница открывает море, которое не сумели открыть величайшие мореплаватели!», «Колумб в юбке!» И так далее, и тому подобное, и прочее… Видишь, что ты натворила?

Я покосился на жену, чтоб выяснить, какое впечатление произвела на неё моя тирада. Но она только покрутила пальцем у виска и сказала:

– Скорей искупайся. Это пойдёт тебе на пользу.

Я оставил жену возле горелки и направился к воображаемому морю. Пересёк широкую поляну и заспешил по тропинке, протоптанной среди высоких деревьев. Заметил вдали несколько палаток, но не обратил на них внимания. Может, эти туристы тут уже не первый день. Ведь мы приехали в сумерки и могли их вчера не заметить. А может, их поставили поздно ночью, когда мы спали, утомлённые своим путешествием. Что ж, палатки как палатки – обычное зрелище в пору отпусков, нечему удивляться.

К тому же лес поредел, и между стволами вековых деревьев замаячило нечто голубое. «Наверное, небо,- мелькнула догадка,- но в ту же минуту до моих ушей донёсся шум.- Насколько я понимаю, небо не шумит… Любопытно…»

Шум всё усиливался и, проскочив ещё метров двести, я уже не сомневался: Море Моей Жены существует. Лес кончился, и я очутился на широком песчаном пляже. В лучах утреннего солнца песок сиял безупречной белизной. Он сохранял ещё ночную прохладу и был такой мелкий, что ноги уходили в него по щиколотку, словно в порошок.

В голове у меня закружилось, и, чтоб сохранить душевное равновесие, я сделал кувырок и бросился с разбега в воду.

Я совершил далёкий заплыв.

Сам знаю, делать этого не полагается, особенно если купаешься в одиночку и рядом нет никого, кто в случае опасности может прийти на помощь^ Знаю, а вот уплыл.

Когда я был за двести, а может, за триста метров от берега, я вдруг увидел, что поблизости от меня всплывает из моря что-то большое, белое… Это была одна огромная, как бы лоснящаяся продолговатая голова, а на ней маска аквалангиста.

Когда-то, очень давно, один знакомый капитан рассказывал мне о белых акулах, которых считают самыми прожорливыми и кровожадными на свете. Теперь вы понимаете, о чём я тут же подумал.

«Влип,- пронеслось у меня в голове, и я медленно и осторожно стал менять направление, пытаясь направиться к берегу.- Влип. Теперь ничто меня не спасёт!» Я помнил: поблизости от акулы нельзя делать резких движений. Это лишь привлечёт внимание и подтолкнёт хищника к нападению. Всплывшая рядом акула была, как мне показалось, особенно кровожадной. Об этом свидетельствовала маска на морде. Она наверняка сожрала какого-нибудь несчастного аквалангиста и теперь красовалась в маске своей жертвы, похваляясь перед другими акулами.

Я осторожно обернулся. Белое чудище исчезло. Наверняка поднырнула, в глубине она гораздо проворнее, чем на поверхности. Одному только дьяволу ведомо, где она сейчас! Может, подо мной? Может, наблюдает со стороны?..

Я плыл брассом. Это самый спокойный из всех стилей, и он меньше других привлекает внимание акул. Когда плывёшь брассом, то кажется, что двигаешься невзначай, а то и вовсе стоишь на месте, в действительности же расстояние всё сокращается. Берег стал понемногу приближаться. Был, однако, всё ещё очень-очень далеко.

В голову лезли всякие страшные мысли. Тем не менее я старался себя утешить, сохранить как-то остатки самообладания.

«Если она только что съела аквалангиста,- внушал я себе,- значит, она не такая уж голодная. Это даёт мне кое-какой шанс. Прежде чем у неё вновь разыграется аппетит, я ещё доплыву, может быть, до берега. А уж когда ступлю на берег, то акула, пусть даже самая прожорливая, будет только зубами щёлкать, потому что акулы, насколько я понимаю, на пляж не выходят. По крайней мере, такого я не слыхивал…»

В ту же секунду на меня напали сомнения, и я облился холодным потом, чего со стороны, разумеется, никто б не заметил, поскольку холодный пот смешивался с морской водой, в которой, к несчастью, я находился. Я был более чем убеждён, что акула явилась не одна. Эти твари плавают обычно стаями. Ужасно!.. Если эта с маской на морде пока сыта, то другие, должно быть, проголодались. К тому же они завидуют, вероятно, обладательнице маски. Откуда им знать, что маски у меня нету? Голова у меня была всё время над водой и оттуда, снизу, откуда они на меня смотрят, трудно было, конечно, разобраться…

Хотя вода была тёплая, я почувствовал, как по телу прошла ледяная дрожь.

Берег всё приближался. И когда я было уже ободрился, почувствовал надежду на спасение, я вдруг заметил, как огромная туша вынырнула вновь, на этот раз на полпути к берегу.