Ференц Лист

Надежды на театральную реформу не оправдались, зато впереди брезжила надежда на реформу церковной музыки. Лист не обрел в Веймаре семейного счастья — зато теперь, после католического постановления об аннулировании брака Каролины, надеялся на скорое венчание с любимой в Риме.

Семнадцатого августа, в субботу, Лист покинул Веймар. «Веймарский акт» его жизненной трагедии подошел к концу.

Акт четвертый

ЖИЗНЬ РАДИ ВЕРЫ (август 1861 года — 1873 год)

Я принял духовный сан в убеждении, что этот поступок укрепит меня на правильном пути. Я сделал это по собственной воле, повинуясь чистым, простым и абсолютно искренним побуждениям. Это решение отвечало моим еще юношеским желаниям.

Ф. Лист. Письмо князю Константину фон Гогенцоллерн-Гехингену

Покинув Веймар, Лист не сразу отправился в Рим. Его путь лежал сначала в Лёвенберг к князю Константину фон Гогенцоллерн-Гехингену. Уже 22 августа он переступил порог дворца гостеприимного друга-мецената и оставался у него в гостях почти месяц, устроив себе своеобразные каникулы. «Я читаю, пишу и играю на рояле»^[565], — сообщал Лист Каролине Витгенштейн.

Восстановив душевные силы, 19 сентября он выехал в Берлин повидать дочь, зятя и внучку. Здесь он также встречался с некоторыми старыми друзьями. О вечере, проведенном в обществе Антона Рубинштейна, Лист докладывал Каролине: «Как обычно, он проводит всё свое время, сочиняя множество произведений. К моему сожалению, последнее из того, что он играл мне, не является шагом вперед по сравнению с его ранними работами»^[566].

В ночь на 6 октября Лист сел на поезд во Франкфурт, куда прибыл уже следующим утром. Отсюда его путь лежал через Базель и Лион в Марсель, где он остановился на пять дней. 14 октября он писал Каролине: «Это мои последние строки. Долгое мое изгнание подошло к концу. Через пять дней я найду в Вас отечество, домашний очаг и алтарь. О, если бы только я мог на закате жизни обеспечить Вам спокойную и радостную жизнь»^[567].

Может показаться, что Лист намеренно оттягивал свой приезд в Рим. Неужели его стремление воссоединиться с любимой женщиной стало ослабевать? На самом деле длительность его путешествия была вызвана желанием привести в порядок свои мысли и чувства перед вступлением в новый жизненный этап. Листу не хотелось привозить с собой в Рим шлейф веймарских треволнений и разочарований. Только вновь обретя полное душевное равновесие, он почувствовал себя достойным новых «отечества, домашнего очага и алтаря».

Момент настал. 17 октября Лист покинул Марсель и 20-го был в Вечном городе. Он поселится на площади Испании (Piazza di Spagna) в доме 93. Было решено, что венчание с Каролиной состоится в церкви Сан-Карло-аль-Корсо^[568] 22 октября, в день пятидесятилетия Листа.

Однако свою невесту Лист застал в Риме в состоянии, близком к паранойе. Ей везде мерещились могущественные враги, казалось, что ее долгожданный брак под угрозой. Эти опасения были не совсем беспочвенны, если вспомнить об интригах Денизы Понятовской и роли «двойного агента», которую играл монсеньор Густав Гогенлоэ. Густаву не составило труда привлечь родственников Каролины на свою сторону. При этом ее дочь Мария была убеждена, что мать ошибается и никто против нее ничего не имеет, а единственное, что движет родными матери, — забота… о ее бессмертной душе: если решение о признании брака недействительным было получено благодаря лжесвидетельству, то вступлением в новый союз Каролина совершит смертный грех и навсегда погубит себя.

Лист, как мог, старался успокоить ее: осталось потерпеть всего один день, и они наконец-то будут абсолютно счастливы. Всего один день!

Но Каролина оказалась провидицей: вечером 21 октября из Ватикана пришло уведомление, что в связи с открывшимися новыми обстоятельствами аннулирование брака «девицы Ивановской» от 8 января 1861 года признано недействительным и бракоразводное дело подлежит очередному рассмотрению. Венчание 22 октября состояться не может.

Какие чувства охватили в тот момент Листа и Каролину? Он, скорее всего, еще не осознавал всей глубины несчастья. Но для его избранницы потрясение оказалось роковым. Она внезапно пришла к выводу, что против ее брака были не Понятовские, братья Гогенлоэ и даже собственная дочь, а сам Господь. Полюбив «вне закона», она согрешила и должна понести заслуженную кару. В тот же вечер она приняла решение больше никогда не пытаться соединить свою жизнь с жизнью самого дорогого для нее человека. Она со спокойствием обреченной отказалась от Листа. Сомневаться в ее искренней и жертвенной любви к Листу не приходится. Именно в жертву она принесла себя и теперь, искупая грех за двоих.