Ференц Лист

Приведенная цитата, конечно, не означает, что Лист до такой степени находился под женским каблуком, что позволял публиковать под своим именем то, с чем был бы в корне несогласен. Будучи одарен живым и остроумным литературным талантом (что видно из его писем), всю жизнь ведя, можно сказать, проповедническую деятельность во имя торжества искусства, он не нуждался бы в соавторах в прямом смысле этого слова, если бы не одно обстоятельство: литературная деятельность находилась на периферии его творчества, и на нее просто никогда не хватало времени.

Стремясь к идеалу, многократно переделывая и редактируя свои музыкальные произведения, о чем неопровержимо свидетельствуют архивные материалы, Лист, в противоположность своему другу Вагнеру, к статьям и даже книгам относился как к чему-то второстепенному, сопутствующему. Бросается в глаза, что литературная деятельность Листа начинается с 1834 года и продолжается до 1840-го; затем наступает длительный перерыв, явно связанный с интенсивными концертными поездками; наконец, с конца 1849-го по 1860 год наблюдается второй всплеск литературной активности композитора, после которого он уже не публикует ни одной статьи. Как раз именно в эти периоды рядом с Листом находились его «литературные помощницы» Мари д’Агу и Каролина Витгенштейн, фактически профессиональные литераторы.

Кроме того, можно уловить существенную разницу в стилях изложения между работами первого и второго литературного периода Листа^[37]; создается впечатление, что они написаны разными людьми (это замечание касается только стиля, но никак не основных идей и оценок). Более того, при общем богатстве музыкальных и эпистолярных архивных материалов до сегодняшнего дня не обнаружено ни одного автографа литературных работ Листа! Теперь уже можно сделать однозначный вывод, что литературных автографов Листа просто не существует. Почему? Их не было вовсе или они все уничтожены? Кем? И в первом, и во втором случае на первый взгляд вырисовывается прямо-таки детективная история. Некоторые исследователи доходили до того, что полностью отрицали авторство Листа во всех его литературных работах, объявляя их грандиозной мистификацией^[38].

Конечно же, это совершенно не так. В пользу авторства Листа свидетельствует хотя бы его переписка с Каролиной Витгенштейн, где напрямую прослеживается метод их совместной литературной деятельности^[39]: Лист присылал княгине канву и структуру статьи, важнейшие мысли, которые должны были найти в ней отражение, а та, по ее собственным словам, всё это лишь «отделывала и развивала». Иногда Лист выражал недовольство, просил что-то изменить, убрать или, наоборот, добавить (кстати, Каролина выполняла эти указания далеко не всегда). И всё-таки высокопарная стилистика и привнесенные второстепенные мысли — лишь частности по сравнению с теми ценнейшими идеями, выдвигаемыми Листом при написании той или иной работы, авторство которых сомнений не вызывает. Лист выступает в своих литературных трудах подобно Мастеру эпохи Возрождения: великому художнику принадлежали сюжетная основа картины, ее композиционное решение, а всю остальную работу делали ученики; затем Мастер отделывал детали, исправлял погрешности и ставил под шедевром свою драгоценную подпись. У Листа в качестве таких «учеников», а точнее, «подмастерьев» выступали Мари и Каролина. Ставить под сомнение авторство литературных работ Листа — всё равно что оспаривать авторство картин, подписанных, к примеру, Рубенсом.

Тем более что Лист в литературной деятельности прибегал лишь к помощи тех, кого не просто любил, но кому безоговорочно доверял. Надо сказать, Я. И. Мильштейн явно предвзято и часто необъективно относится к Каролине Витгенштейн, выставляя ее чуть ли не злым гением Листа (по отношению к Мари д’Агу он высказывается гораздо мягче). Именно княгиня Каролина в его труде пала жертвой обязательной идеологизации образа композитора: ее «мракобесным» влиянием объяснялись все черты и поступки Листа, не вписывавшиеся в марксистскую идеологию.