Ференц Лист

Летом 1844 года Мари завершила роман «Нелида» (Nélida). Название представляет собой анаграмму имени Даниель; в дальнейшем Лист в переписке предпочитал называть Мари не иначе как Нелидой. Правда, опубликовать роман (естественно, под псевдонимом Даниель Стерн) Мари решилась лишь спустя почти два года, но сам факт его написания говорит о многом. Многочисленные общие знакомые и друзья без труда узнавали в благородной и возвышенной аристократке Нелиде саму Мари, а в бессердечном плебее-художнике Германе Ренье донельзя очерненного Листа. Только такой неисправимый романтик, как Лист, мог поначалу ничего не заметить. В письме Феликсу фон Лихновскому он писал: «Искреннее одобрение стиля и некоторые замечания относительно построения книги, о чем я ей (Мари. — М. З.) писал, нашли в ней полное сочувствие; она даже сообщила мне, что сама не считает книгу превосходной. Если Вас это интересует, то попросите, чтобы она дала Вам оригинал или копию моего письма о Нелиде… Она не будет ничего иметь против пересылки его Вам, так как я знаю, что она показывала его многим друзьям, которые, я, право, не понимаю почему, ожидали, что я восприму опубликование этого романа как оскорбительный выпад против меня. Честно говоря, если бы я не был твердо убежден в том, что во мне скрывается другое существо, чем то, которое обнаруживают во мне кое-где некоторые люди, то я бы уже давно выбросил за окно весь вздор моей утомительной карьеры и занялся бы тем, чтобы есть более или менее аппетитные колбасы в Дебреце и Темешваре»^[316].

Уже после публикации романа Лист писал Мари 3 января 1847 года: «Нет, сто раз нет, я ни на мгновение не был уязвлен чтением этой книги. Я сказал это и повторял это двадцать раз ста лицам, которые меня в этом не поддерживают, несмотря на то, что я никакой горечи не испытываю»^[317]. Лишь с годами он до конца прочувствовал всю низость поступка Мари, выставившей на всеобщее обозрение их самые сокровенные отношения, да еще и в окарикатуренном виде. Лист никогда не помышлял о мести — он просто не был способен на нее, — но до конца жизни ощущал горечь разочарования…

Из Парижа Лист уехал в смятенных чувствах. Концертная гонка была для него единственным средством забыться. Лион, Дижон, Марсель, Тулон, Ним, Монпелье, Тулуза, Бордо, Ангулем…

Восьмого октября в По Лист встретил свою первую любовь Каролину де Сен-Крик, ныне графиню д’Артиго. Показалось, что его жизненный цикл замкнулся. Лист даже оставил «музыкальное завещание» — написал на слова Гервега[318] романс «Хотел бы я умереть…» (Ich möchte hingehn). «Эта песня — завещание моей юности; поэтому не лучше, но также и не хуже»^[319], — написал сам Лист на рукописи. Очень характерно, что мелодия этого романса напоминает лейтмотив Тристана из музыкальной драмы Вагнера «Тристан и Изольда» — гимн Любви и Смерти. Каролина была замужем, имела маленькую дочь. У их отношений не было будущего — лишь воспоминания, но эти воспоминания были в то время для Листа живее и сильнее того, что окружало его в действительности.

Обязательство вернуться осенью в Веймар Лист не выполнил. Свой день рождения он встретил в Мадриде. 7 ноября он играл при испанском дворе перед юной королевой Изабеллой II, которая наградила музыканта Королевским Достопочтенным орденом Карлоса III — высшим гражданским знаком отличия Испании. 4 декабря Лист покинул Мадрид и отправился в Кордову, а затем в Севилью, где дал концерт 17 декабря. Новый год он встречал в Кадисе, откуда послал извинения великому герцогу Карлу Фридриху Саксен-Веймар-Эйзенахскому:

«Когда прошлой осенью я решил отправиться в поездку по Испании, то никак не думал, что эта поездка неизбежным образом задержит мое возвращение в Веймар. Всё говорило за то, что на Мадрид и Лиссабон достаточно будет двух месяцев. Но дорожные трудности, последствия рекламы, которые в этой стране, куда до настоящего времени не отваживался проникнуть ни один настоящий артист, заранее предсказать было невозможно, и, помимо того, роковая власть „непредвиденного“, господство и проявление которой здесь несравненно сильнее, чем в других странах, привели к моему затянувшемуся сверх всякой меры опозданию. <…> Простите мне, Ваше Высочество, что я всё еще завишу от множества обстоятельств и, вопреки своим надеждам и намерениям, не могу посвятить большую часть своего времени той почетной службе, которую Ваше Высочество мне поручили. Но ярмо мое год от года делается всё легче, и недалеко уже то время, когда я — в соответствии со своими желаниями — смогу пустить корни в Веймаре и, надеюсь, наилучшим образом ответить на проявленную ко мне Вашим Высочеством доброту»^[320].

Из Кадиса Лист отправился в Португалию. В Лиссабон он приехал 15 января и дал здесь дюжину концертов.