Ферма

Нож был целиком вырезан из дерева, включая лезвие, которое было выкрашено серебрянкой под цвет металла. Он оказался тупым и совершенно безобидным. А вот на рукоятке виднелась довольно-таки искусная резьба. На одной стороне была изображена обнаженная женщина, купающаяся у скал в озере, с большой грудью и длинными волосами, полощущимися в воде. Лоно ее было символически прочерчено одной-единственной насечкой. А на другой стороне было вырезано лицо тролля, высунувшего язык, словно собака, запыхавшаяся от быстрого бега, и с носом в форме гротескного фаллоса.

Тебе наверняка знакома подобная разновидность юмора. Она популярна в сельских местностях Швеции, где фермеры любят вырезать вульгарные фигурки в виде облегчающегося мужчины, у которого струя мочи обозначена тоненькой изогнутой щепочкой.

Покрути нож в руке, вот так, вперед и назад…

Да, правильно. Крути его, крути…

Быстрее! Так, чтобы видеть обе фигурки одновременно. Тролль с вожделением подсматривает за женщиной, а та даже не подозревает об этом — и они почти сливаются. Намек совершенно ясен. Тот факт, что женщина не догадывается о грозящей ей опасности, лишь усиливает сексуальное вожделение тролля.

Этот нож стал подарком, причем очень странным подарком, который сделал мне новый сосед во время нашей первой встречи. Несмотря на то что он обитает всего в каких-нибудь десяти минутах ходьбы от нашей фермы, встреча состоялась только после того, как мы прожили в Швеции две недели, — две недели, и за все это время к нам не наведался в гости ни один из окрестных фермеров. Нас старательно игнорировали. Кто-то распорядился не замечать нас. В Лондоне есть тысячи людей, которые живут по соседству, не общаясь друг с другом. Но в сельской местности Швеции анонимность не в чести. Это просто не принято. Чтобы поселиться в этом регионе, нам требовалось согласие общины, мы попросту не могли забиться в угол и выжидать неизвестно чего. Таковы были реалии. Предыдущая владелица, Цецилия, сообщила мне, что наши пустующие земли можно сдать в аренду местным фермерам. Обычно они платили какую-то символическую сумму, но я намеревалась убедить их взамен поставлять нам те продукты, которые мы не могли выращивать сами.

Решив, что две недели — срок вполне достаточный, однажды утром я заявила Крису, что мы сами пойдем к ним в гости, если они не хотят идти первыми. В тот день я уделила своей внешности особое внимание, остановив свой выбор на паре хлопчатобумажных брюк, поскольку платье означало бы, что я не способна заниматься физическим трудом. Изображать нищенку я тоже не хотела. Мы не могли позволить себе признаться в финансовых трудностях. Стань они известны, горькая правда могла бы выставить нас в неприглядном свете, поскольку местные жители сочли бы это оскорблением — дескать, мы переселились к ним только потому, что больше нам жить негде. Равным образом, мы не могли дать понять, будто собираемся подкупом завоевать их расположение. Поддавшись минутному порыву, я сняла со стены дома шведский флаг и, словно косынкой, подвязала им волосы.

Крис отказался составить мне компанию. Он не говорил по-шведски и был слишком горд, чтобы просто стоять рядом со мной, ожидая перевода. Говоря по правде, я была только рада этому. Первое впечатление имело решающее значение, и я сомневалась, что они тепло примут англичанина, который не знает ни слова на их языке. А я хотела доказать окрестным фермерам, что мы отнюдь не были незадачливыми горожанами-чужеземцами, которые ни в грош не ставят местные обычаи. Мне не терпелось увидеть, как просветлеют их лица, когда я заговорю с ними на беглом шведском и с гордостью сообщу, что выросла на уединенной шведской ферме, очень похожей на ту, где мы поселились теперь.

Ближайшая к нам ферма принадлежала крупнейшему местному землевладельцу, и именно с ним Цецилия заключила договор аренды своих полей. Совершенно очевидно, что начинать следовало с него. Пройдя по дороге, я подошла к огромному свинарнику, в котором не было окон. Его мрачную крышу из листового железа венчали несколько узких черных труб, и от него исходил одуряющий запах навоза и свинооткормочных химикалий. Очевидно, местные фермеры не забивали себе голову сомнениями относительно эффективности интенсивного сельского хозяйства. К тому же Крис недвусмысленно дал понять, что вегетарианство его не прельщает. Наша диета была бедна протеинами, денег в банке почти не осталось, так что если аренда оставалась нашим единственным источником мяса, не считая лососей, то я просто не могла отвергнуть ее, исходя из сугубо этических соображений. Морализаторство в данном вопросе выставило бы меня в глазах местных жителей высокомерной и привередливой особой, к тому же, что было бы гораздо хуже, иностранкой.