Ферма

— И торчать столбом на улице?

Мать недовольно возразила:

— Ты что, пытаешься задержать меня? Значит, вот каков твой план? Ты нарочно тянешь время, чтобы Крис перехватил меня?

— Нет.

— Ты лжешь!

Ну все, приехали.

— Я не желаю видеть, как ты ссоришься с папой. Я хочу дослушать твой рассказ до конца. Это правда.

Мать открыла входную дверь, и мы вышли в коридор. Она несколько раз нажала кнопку лифта, словно убегая от погони. Заметив, что он поднимается к нам с первого этажа, она поспешно отступила:

— Он может быть уже в кабине! Давай спустимся по лестнице.

Я не стал спорить и последовал за матерью на пожарную лестницу, по которой она поспешно, чуть ли не бегом, спустилась вниз. Я окликнул ее, и голос мой эхом отразился от голых бетонных стен:

— Мам, я позвоню Марку. У него есть свой офис. Вдруг он предложит нам место, где можно поговорить? Какое-нибудь тихое и уютное местечко, где нам никто не помешает.

Мать крикнула на бегу:

— Поторопись!

Вынув из кармана телефон, я уставился на экран, где была выведена статья о Мие из местной шведской газеты. Была там и ее фотография. Девушка выглядела в точности так, как ее описывала мать. В статье говорилось, что она пропала без вести. Я прокрутил страницу. В самом конце предлагалось вознаграждение за сведения о ее местонахождении. В качестве доказательства заметка явно не годилась, поскольку речь об убийстве не шла. Но пропажа без вести часто становится предвестником гибели. Во всяком случае, ничто из того, что я успел прочесть, не противоречило версии матери.

Я набрал номер Марка. Он сразу же поднял трубку. Я сказал:

— Сюда едет мой отец. Его самолет уже приземлился. Мама не хочет оставаться в квартире. Нужно найти какое-то место, где мы сможем поговорить. Тихое и уединенное местечко. Такое, чтобы нас не нашел отец.

— Ты уверен, что не хочешь дождаться его приезда?

— Это будет конец всему.

Марк немедленно нашел выход:

— Я забронирую для вас номер в отеле. Вызови такси. Я перезвоню и сообщу тебе подробности. С тобой все в порядке? А с твоей мамой?

— У нас все хорошо.

— Предоставь отель мне. Я перезвоню.

Он положил трубку.

В отличие от стремительности матери, я передвигался, как человек, который слишком много выпил накануне. Правильно ли я поступаю? Или лучше задержаться и позволить отцу догнать нас? После разговора с Марком меня вновь охватили сомнения в том, что я — именно тот человек, который должен принимать решения. Мысль о номере в гостинице даже не пришла мне в голову, а ведь это был самый очевидный выход. Но даже если бы я и додумался до этого, все равно денег, чтобы заплатить за комнату, у меня не было. Да и отец наверняка знал бы, что делать. Если мать все-таки больна, то о ее болезни ему известно больше, чем кому бы то ни было еще. С другой стороны, беглый взгляд на статью не позволял однозначно утверждать, что мать бредит. Более того, еще труднее было объяснить то, почему отец не позвонил, прилетев в аэропорт. Словом, еще несколько минут промедления, и перспектива скандала с дракой станет вполне реальной. Если я позволю отцу застать нас здесь, то совершу предательство и отвергну все, что услышал до сих пор. Хотел я брать на себя ответственность или нет, она уже легла на мои плечи. Не располагая доказательствами того, что мать вводит меня в заблуждение, оставалось лишь верить ей на слово. Совсем недавно она сказала, что мы обязаны верить тем, кого любим. Сейчас мама просила лишь дать ей время и место, чтобы закончить рассказ о том, что случилось с Мией, и я не мог отказать ей в этом.

Я догнал ее у подножия лестницы.

— Подожди!

Она остановилась. Я позвонил в местную службу такси и сообщил, что мы собираемся в центр города, не называя, однако, гостиницы. Они отправили машину на вызов немедленно. Пока мы ждали, мать привстала на цыпочки, глядя через небольшое окошко на муниципальную парковку. Увидев, что там никого нет, она заявила:

— Мы постоим здесь, пока не приедет такси. Я не хочу ждать на улице.

Водитель такси перезвонил через несколько минут, и мы украдкой вышли из вестибюля на парковку. Между моим домом и главными воротами протянулся участок открытого пространства. Спрятаться здесь было решительно негде, мы оказались как на ладони и не сумели бы избежать встречи с отцом, если бы он прибыл в эту минуту. Я буквально кожей ощущал напряжение, охватившее мать, пока мы пересекали этот короткий отрезок, и оба испытали облегчение, добравшись до такси. Но прежде чем я успел предложить план дальнейших действий, мать наклонилась к водителю и попросила:

— Поезжайте до конца улицы и там остановитесь, пожалуйста.

Водитель перевел взгляд на меня, ожидая подтверждения. Необычная просьба удивила меня, но я кивнул, а мать шепотом продолжила, обращаясь ко мне:

— Почему он посмотрел на тебя? Ведь не потому же, что против меня выдвинуты обвинения в умственной неполноценности — он просто не может знать о них. Тогда почему? Я скажу почему. Потому что я — женщина.