Ферма

Еще ребенком Касаткин был свидетелем постепенного превращения человечества в общество каннибалов. Все началось с создания в тайных биолабораториях вируса «Гелиос» в рамках «холодной войны», который уничтожил все животноводство, птицеводство и рыбоводство на территориях соперничающих стран. Но новое биооружие оказалось мечом обоюдоострым: болезнь быстро охватила государство, в лаборатории которого его создавали и весь земной шар.

Последним животным, которого зафиксировали камеры вездесущих дрокоптеров был белый медведь, в муках умирающий среди льдов Северного полюса.

Вирус пока не поражал людей, но кто мог гарантировать, что вкусы микроскопической твари не изменятся?

Чтобы предотвратить мировую продовольственную катастрофу, правительства ведущих стран приняли решение о производстве искусственного мяса из нефти и генномодифицированной сои с вкусовыми добавками. Но от потребления этого мяса у людей случился взрыв онкологических заболеваний, бесплодия у женщин и массового рождения уродливых мутантов. Сильные мира сего никак не могли обойтись без шашлыков и барбекю из настоящего мяса. Сначала возник подпольный рынок продуктов из страшно дорогой человеченки. Вследствие этого, стали массово исчезать бомжи, пьяницы и наркоманы. Затем настала очередь и для заключенных.

Правительства стран, как могли, старались урегулировать сложившуюся сложную ситуацию все новыми законодательными актами. Лет десять назад был принят ряд законов, регулирующих каннибализм. Основными исполнителями положений новых правил стали суды, полицейские, судебные приставы, фермеры и производители. Полки супермаркетов снова были наполнены колбасными и мясными изделиями. А покупателю было «по – барабану»: из чего, и каким образом все это изобилие попадает на прилавок. Ведь люди никогда не задумывались о жестокой судьбе всяких быков, лошадей и свиней, когда указывали продавцу на кусок понравившейся колбасы. Далеко в прошлом по инету гуляла видеозапись с плачущей живой лошадью, попавшей под жернова промышленной мясорубки. Ныне, в открывшихся настеж окнах Овертона, не было и признаков озабоченности людей историей происхождения вкусных мясных изобилий.