Ферма. Бхаг До (СИ)

Бой Амиго и Хаша можно смело назвать увлекательным — два танцующих тела, что стремительно кружили в череде приемов. И сталкивались, рождая искры. Стремительно, яростно и скупо — никаких поз и лишних движений. Только намерение.

— Оторви, — шепнул я тощему, указав на голову мертвеца. — По-тихому.

Но никто бы и не заметил — так увлечены схваткой.

Амиго выбил у Хаша меч и восходник мгновенно разорвал дистанцию в рывке, который трудно повторить рядовому бойцу. Бывший кшатрий оскалился, свистя дыхалкой:

— Я сохранил Плеть.

И сорвал с груди круглую хрень, что мгновенно развернулась гибким лезвием метра на три. Свистнул, рассекаемый воздух.

Амиго продержался секунд 15, демонстрируя чудеса эквилибристики. Трижды блокировал вражеское лезвие и трижды получал рассечение на излете. Неудобное оружие — отметил я мимоходом — зевнешь и прилетит с самого неожиданного ракурса.

На 16 секунде Плеть рассекла безопаснику правую ногу и перечеркнула брюшину. Финита.

— Эй! — окликнул я Хаша, делая шаг вперед. Тот замер в замахе. Согласен, идущий к тебе мрачноватый окровавленный мужик с оторванной головой под мышкой немного озадачивает. Даже профессионала. — Тут, сука, твое.

Восходник с недоумением уставился на цепочку с восходящим солнцем в моей второй руке.

— Ты че творишь? — Он обогнул скорчившегося Амиго. Обогнул, контролируя дистанцию, уважаю.

— Да ладно, у тебя вон лучики за плечом, а будет плюс один, — пожал я плечами. — Мне просто интересно. Кшатрий, который обосрался. Зачем ты обосрался, Хаш?

— Что? Ты? Делаешь? — Он начал приближаться. Плеть, точно змея, стелилась по дорожке стальной нитью.

Его гнев ощутимо давил. Охренеть.

— Как звали ушлепка? — Я стукнул эмблемой по зажатой голове. — Я видел солнце Хаш. Оно обжигает. А ты обосрался.

Кинул ему голову. Он поймал на рефлексе — такие всегда ловят. И успел удивиться. Потом граната, забитая в мертвую трахею, сдетонировала. Принявший основной удар осколков восходник опрокинулся — его отшвырнуло почти до позиции Амиго, но неким чудом уродец выжил.

25 метров. Я рассчитал дистанцию, хотя и словил пару тычков от горячего металла. Боль мотивирует, знаете… Едва восходник тяжело дернулся, рванул вперед, чувствуя, как раскручивается маховик функции. Машина хотела, чтобы оператор жил, и тратила, тратила, тратила…

Взял Плеть на наруч сервис-модуля. Хаш, сипя-хрипя нечто злобное и нечленораздельное, ударил и почти обвил меня сталью. Полюбовно, мудак, полюбовно.

Блеснувший зеленым огоньком наруч развернулся облачком, и Плеть перестала существовать, свернувшись на тротуаре мертвой змеиной.

— Ты и Плеть просрал, — подвел я итог, вбивая раскаленную ладонь под кадык противника.

Так и повернулся к ошарашенным культистами — с главным любителей солнца, что мертвым грузом подвис на руке. Присмотрелся к лицам, ощерился:

— Не поверите, но я бл… сейчас подойду.

И сделал шаг.

Окончание главы 12)…

Глава 13

В этот день Восход закончился. Братишки и сестренки, лучики надежды, ведомые Хашом к солнцу, просрали будущее. Отступили на крохотный шажок, переглянулись, точно ища поддержки в глазах друг друга. И наверняка в их горячих головах, замутненных схваткой, нашлась веская причина для нового шага назад.

Топ-топ, суки, я наступаю.

В чадящем сумраке Фермы кто-то заорал нещадно и культистов сорвало — развернулись и бодрой рысцой посеменили к транспортным воротам. Рядом глухо стукнуло — труп Хаша, сорвавшийся с руки, сложился кровавым мешочком. Из перекошенного рта курился легкий дымок.

— Джимми, — с правого фланга нарисовался Хризолит с наспех перебинтованной головой и красными узорами на прокопченном лице. Он неуверенно следил, как последние восходники рвут коготки и сомневался. Да сколько ж можно?

— Не преследовать, — выдохнул я, фокусируясь на свете. — Занять транспортные, проверить периметр. Людей на тушение, не согласных — в жопу. И найди кого-нибудь из администрации, пусть мобилизуют народ. Все подходы на контроль. Как понял?

— Отчетливо, — Он блеснул короткой улыбкой и ухромал, зычно созывая уцелевших бойцов.

Массовка пришла в движение — команды заданы, пути намечены и не надо особо ломать мозг в попытках осмыслить ситуацию. Главное, не дать им растечься в интеллектуальной мастурбации.

В три болезненных приема повернулся к Амиго, который притерся к покрасневшему асфальту. Лежит, черт, пребывая… А дальше свет померк. Последней мыслью отметил болезненный тычок бетонки под локоть и выключился.

Очнулся не сразу, по кусочкам собирая реальность. Не привык к такому — на рядовом дне ты открыл глаза, а в следующее мгновение уже жив, цел, орел. Готов свершать, готов карать. Хренушки-хренаськи. Сперва вернулись глухие звуки, затем проблески тусклого света, и по итогу — запахи. Наносило смесью съестного с хорошо отработавшими телами. Из звуков отмечу разнокалиберный перестук, нудный бубнеж и вроде как скрипку… Скрипку?

Неужто вот оно, сука — последние фанфары горького пути. От желания прояснить ситуацию обрел зрение и резко сел. Ну чего сказать — показалось бл…