Ферма кентавров

Я быстро перелистнула ещё несколько страниц, заложив пальцем ту, с фотографией «покойника». Нет, дальше только Владимир Борисович… Ага! Вот снимок команды ДСО «Урожай». Парни и девушки в рединготах, бриджах и сапогах на фоне распахнутых ворот конюшни. Третий с левого края — наш тренер, а за ним — высокий, чернявый… Тот, что на первом снимке. Тот, кого мы нашли мёртвым возле фермы.

Значит, бандитские разборки тут не при чём! Ну как вы думаете, кем скорее станет спортсмен-конник, бандитом или конокрадом? Это же не боксёр, не борец, не каратист…

Нашей конюшне грозит несомненная опасность.

В тот момент, когда я сидела на диване и тупо смотрела перед собой, соображая, что делать, в комнату вошёл Владимир Борисович.

— Ну всё, собирайся, Светлана!

Я, не подумав, брякнула:

— Владим Борисыч, а кто это такой?

И показала фотографию.

Лицо у тренера не дрогнуло, голос тоже, но от него так и повеяло тревогой. Мы все хорошо чувствуем чужие эмоции, особенно сильные.

— Это Коля Зуенко, мастер спорта, троеборец. А что? Ты где-то видела его?

Я соврала:

— Видела? Кажется, в каком-то фильме. Рожа знакомая.

— Не «рожа», а «лицо», — автоматически поправил Владимир Борисович. — Может, и в кино, само собой, не в главной роли. Он вполне мог в конных сценах сниматься, я же рассказывал, Рыжая, мы тогда часто подрабатывали так — снимались в массовках, а то и за каскадёров работали.. Ладно, убирай фотографии. Уже почти восемь, поехали!

Я аккуратно положила альбомы на полочку, пошла во двор и забралась в «газик». Скоро вышел и тренер.

Его тревога чуть-чуть утихла, но не прошла окочательно…

ГЛАВА 5

После обычных воскресных стирок-уборок я, никому не сказав ни слова, удрала в село.

Олег с Андрюхой Кобелько и ещё двумя деревенскими работали на строительстве двухэтажного дома, который председатель колхоза возводил для сына. Дом складывли из пиленного песчанника, и неоштукатуренные стены ярко желтели над селом.

Я прошла в широко распахнутые железные ворота и, задрав голову, позвала:

— Оле-ег!

Слева отозвался добродушный голос:

— Что шумишь, Рыжая? Я тут.

Олег курил, сидя на штабеле песчанника, сложенном в сухой высокой траве. Он был без рубашки, в майке и чёрных спортивных штанах. Лицо у него ещё сильней, чем вчера, опухло, но голос был совсем трезвым.

— Привет!

— Привет, я там вчера ничего лишнего не сказал? — Олег выдыхал дым тонкой струйкой и щурился на голубое небо.

— Не-а. Ничего. Всё нормально… Мне надо с тобой поговорить.

По моему голосу Олег понял — дело серьёзное, и не стал шутить, на сколько оно, на тысячу долларов или миллион гривен. Он сказал мужикам, с которыми работал, что уйдёт на часок и, конечно, Андрюха радостно высказал предположение, чем весь час мы будем заниматься. В ответ Олег пообещал прошибить ему башку, если он сию секунду не заткнётся. И Андрюха замолчал.

Мы пошли к старой иве, на наше место. Это было совсем рядом. Толстая ивовая ветка нависала над рекой. Обычно я усаживалась, свесив ноги над водой, тяжёлый Олег садился ближе к стволу, у самой развилки, и мы разговаривали.

Когда мы в этот раз устроились на законных своих местах, Олег вытащил пачку «Ватры», но снова спрятал её, увидев, как я скривилась и сказал:

— Ты это правильно нос морщищь. Что-то я много стал курить… Ну, рассказывй.

И я рассказала всё. Включая свои догадки о том, кем был мертвец.

Олег выслушал, хмурясь, и заключил:

— Короче говоря, Рыжая, не суйся, куда не следует. Держись-ка от всего этого подальше.

— А если наших лошадей украдут?

— Ох… Ну ты посмотри на себя, — я послушно глянула на отражение в журчащей воде, — Ты кто, Шварцнеггер? Ван Дамм? Да в таких делах люди покруче тебя начисто обламывались. Потом ещё ничего не значит, что какой-то мужик на фотке на жмурика похож. Ты долго этого, убитого, разглядывала? Ночью-то… Ты, Рыжая, парень, конечно, смелый, но, думаю, у тебя все мысли были о том, чтобы дать оттуда драпака. Ну что, так ведь?

— Да, но я хорошо его запомнила!

— «Хорошо»… Ты видела мёртвого. А мёртвый человек от живого знаешь, как отличается? И потом, если даже этот мужик был конокрадом, я думаю, ваши Борисыч и толстячок найдут как лошадей охранить. Это же их деньги!

Я поудобней устроилась на ветке и вздохнула. Нет, никто кроме конников не поймёт, что значат для нас наши лошади…

Олег смотрел на меня в упор:

— Говорю тебе как друг — забудь. Верка твоя молодец, сразу сообразила. Забудь, ничего ты не видела, согласна?

Я не совсем была согласна, но что возразить не знала и поэтому кивнула:

— Ага…

Олег всё не унимался: