Ферма "Копперсмита"

Я закрыла глаза и рот, считая до десяти. Потом мне пришлось считать в обратном порядке, потому что, когда я досчитала до десяти, я все еще была очень, очень, очень зла.

— Итак, Веснушка… — начал Джесс, но я остановила его, ткнув ладонью ему в лицо.

— Я собираюсь забыть об этом, — сказала я. — Но хочу напомнить о том, что она — губка. Она впитает все, что ты скажешь, даже если ты думаешь, что она не обращает на это внимания. Теперь, чтобы покончить с этим, я поднимусь наверх и приму долгую горячую ванну. К тому времени, как я закончу, я успокоюсь и больше не буду злиться на тебя. Но обещаю вам, Шериф. В тот день, когда какой-нибудь учитель позвонит, чтобы обсудить язык Роуэн, я дам им твой номер. Тебе придется с этим смириться. — Он ухмыльнулся, явно удивленный моим заявлением.

Он прекрасно знал, что позже я поговорю с Роуэн об использовании нецензурных выражений и что, если ее учительница когда-нибудь позвонит мне, расстроенная ее выражениями, я принесу свои извинения и пообещаю, что этого никогда больше не повторится.

— Люблю тебя, — сказал Джесс, когда я встала, чтобы пойти принять ванну.

— Да, да, да. Я тоже тебя люблю. Пофиг, — пробормотала я.

Глава 19

Рождество было через четыре дня, и Джесс вез нас на похороны Уэса Драммонда. Я хотела печь печенье. Или заворачивать подарки. И уж точно не идти на похороны наркоторговца.

Но это было важно для Джесса, так что мы с Роуэн пошли.

Ноэль тоже была с нами. Она довольно хорошо знала Уэса с тех пор, как он был лучшим другом ее сына и бойфрендом ее дочери, и его убийство сказалось на ее и без того хрупком рассудке.

На похоронах, скорее всего, будет весь город, поэтому они проходили в школьном актовом зале. Не было ни одной церкви, достаточно большой, чтобы вместить такую аудиторию.

Я никогда раньше не была в актовом зале, и, как и в случае с футбольным стадионом, я была впечатлена его размерами. В середине зала стояли две колонны кресел, еще одна слева от сцены и четвертая справа.

Гроб стоял в центре сцены. Это была простая конструкция, сделанная из блестящего дерева. Большие фотографии Уэса в рамках были заключены в квадратные скобки с обеих сторон, некоторые из них были сделаны в детстве со своей семьей, некоторые — в подростковом возрасте. Он не походил на тридцатилетнего мужчину, которого я знала.

Служба началась ровно в два часа, но прежде чем пастор поднялся на трибуну, он проводил пожилую пару к местам в первом ряду. Лицо женщины было красным и опухшим. Лицо мужчины было пустым, а кожа бледной.

— Бедные Джек и Энни, — прошептала Ноэль.

Джек и Энни. Родители Уэса.

Мое сердце мгновенно заболело за них, и боль продолжала усиливаться по мере того, как продолжалась служба. В основном пастор говорил о хороших вещах в жизни Уэса, но я оценила его признание того, что Уэс не был идеальным человеком и сбился с пути.

Похороны завершились, и все, шаркая, направились в кафетерий на прием. Узкое место у дверей дало мне возможность рассмотреть людей.

Небольшие группы по три-четыре человека жались друг к другу в проходах, а большая группа стояла вокруг родителей Уэса впереди.

Одна женщина стояла впереди в одиночестве, рассматривая один из коллажей с фотографиями. Она стояла в профиль, но была сногсшибательна. Ее медово-светлые волосы были собраны в закрученный пучок на затылке. Ее фигура была идеально очерчена в черной юбке-карандаше и шелковой блузке. И хотя мы были внутри, на ней была пара огромных солнцезащитных очков в оправе.

В ней было что-то знакомое, как будто я видела ее раньше в городе, но не могла точно вспомнить, где.

Я только открыла рот, чтобы спросить Джесса, кто она такая, когда из ниоткуда появилась светлая вспышка и врезалась в его тело.

Андреа Меркузо.

Поправка. Андреа Меркузо, обвившая руками талию Джесса и уткнувшаяся белокурой головкой ему в грудь.

Я пару раз моргнула и стиснула зубы, чтобы челюсть не отвисла.

Неужели у этой женщины действительно хватило наглости прижаться к нему своим телом, пока я стояла прямо там?

Да, да, именно это она и сделала.

Я думаю, она все-таки была невежественна.

Руки Джесса тут же взлетели в стороны, как будто он боялся прикоснуться к ней. Но после того, как шок прошел, он снял ее руки со своей талии и поднял ее, с силой поставив на землю в футе от себя. Она немного споткнулась, прежде чем восстановила равновесие.

— Какого хрена? — громыхнул он.

Она казалась удивленной. Чего она ожидала? Что Джесс заключит ее в свои объятия и выразит свою вечную любовь?

— Я просто подумала, что, возможно, я тебе понадоблюсь, — плакала она. — Мы оба знали Уэса долгое время.

Никогда в своей жизни я не была ревнивой собственницей. Но когда дело доходило до Джесса, я ничего не могла с собой поделать. Я была единственной, кто мог прикоснуться к нему. Я была единственной, кому можно было обнимать его.

Я.

Я сделала еще один вдох и закрыла глаза, напоминая себе, что последнее, в чем я нуждалась — это стать поводом для сплетен, потому что устроила драку на похоронах.