Ферма механических тел (СИ)

Я украдкой улыбнулась, что за последние недели случалось со мной все чаще, почесала немытую голову и высыпала в чашки еще по ложке молотых зерен. Настоящих, из Вестконтина, не паленый сублимат. Барти привез.

С капитаном воздушных пиратов я встретилась через неделю после побега с фермы механических тел. Дед, как только очнулся, велел мне немедленно восстановить чертежи. Часть я и сама начертила после изучения конструкции автоматона, которого мы вместе с Евой, привидениями Винсента и Брана и призраком Башни Бенни оставили у близнецов. А формулы и детализацию моторно-двигательного аппарата робота надиктовал мне дед.

Один экземпляр Мэй оставил у себя. Я на скорую руку собрала для него тубус, снабженный поджигающим механизмом. Если вдруг инквизитора загребут-таки власти, то чертежи просто сожгутся. А второй экземпляр отнесла на хранение Барти.

Конечно, автоматон не доработан, Дастин пока еще безуспешно бьется над вселением эктоплазмы в неорганику. Но, если вдруг «накроют» всех нас, то Буревестник передаст в конфедерацию хотя бы конструкцию робота. Иначе, если все наши усилия и жертвы пропадут впустую, будет совсем уж обидно.

О том, что в плену у бобби мне будет не до рефлексий по поводу проваленной миссии, я старалась не думать. Начинали трястись руки. А они мне нужны твердыми и сильными, ведь обрабатывать рану деда мне еще долго.

Операцию по извлечению оставшихся щепок и сшиванию живота гнома я провела сразу по прибытии в одно из убежищ контрабандистов нижней части Тагарты. Но, учитывая скудность оборудования и лекарственных препаратов в трущобах, за раной требовался постоянный уход.

Ева пыталась уговорить нас с Ли Мэем оставить мастера Дедерика в одном из столичных госпиталей. Мол, иначе будет чересчур много шума из-за пропавшего после взрыва на собственной фабрике гениального изобретателя. К расследованию подключится не только Бюро общественной безопасности Анталамории, но и Государственный комитет обороны Наугримской республики, а это уже международный конфликт.

На что мы с Ли Мэем единодушно высказались, что, оставив изобретателя в госпитале, по сути, подарим чертежи автоматона бобби. Ведь они не упустят такой шанс. Раскопают лаборатории, найдут следы экстрасенсорики, заклеймят гнома спонсором некромантов и на законных основаниях подвергнут эмпатическому сканированию. Как итог: все тот же международный скандал с допросом гражданина Наугрима, но при этом с провалом миссии Лиги антиимпериалистов.

Спор этот произошел в салоне памятного «Стэнли Стимера», в который мы юркнули, выйдя из подземного хода, ведущего прочь от фабрики в какое-то нежилое здание Академического квартала. Мэй с Евой заняли переднее сидение, я обессиленно вытянулась на полу под задним, на которое бережно уложили носилки с мастером Дедериком. Голова раскалывалась из-за всплывающих в ней каких-то странных, не виденных мною ранее сигил.

Подозреваю, их вообще никто никогда раньше не видел. Это Винс пытался вспомнить, что же он такого гениального придумал, что задержало его в этом мире, не позволив уйти после смерти в астрал. Судя по тому, что периодически я слышала истеричное бульканье «это же надо до такого додуматься, чертова некромантка!», вундеркинд бился над подкинутой мною идеей тетраграмматона для автоматона. Дело нужное, поэтому я заткнула свое недовольство и, постаравшись отрешиться от головной боли, не мешала полету мысли сигиллографа.

Остановились мы уже в нижней части Тагарты. Здесь, на окраине живописного кладбища с покосившимися крестами и вороньим граем притулилось похоронное бюро Дениса и Дастина. Дроу-квартероны в неизменных зеленых бушлатах молча выслушали новости и первым делом перетащили из меня Винса.

Следом, с помощью пожертвованного мною скальпеля, вызвали Брана. Под конец спиритического ритуала, на свою беду, объявился Башня Бенни и с воплями «дрянь ржавая!» вновь попытался вселиться в меня. Но обломался о браслеты, подаренные Тешем. И был тут же пленен Дастином, которому близнец-медиум сообщил о новом госте.

При взгляде на привязанные к пентаграммам в полу сгустки эктоплазмы из меня, как назло, невовремя полез сарказм. Я едва сдержалась, чтобы не пошутить про «внешние половые призраки». Но сдержалась, спасибо урокам Евы.

Ли Мэй опять, как после заземления мной мажордома, прищурился, глядя на мои губы, но снова ничего не сказал. А до меня вдруг дошло, что я скалюсь. От уха до уха. И даже не чувствую этого. Должно быть, вплеснувшийся в кровь адреналин сработал, как наркоз. Я руками попыталась стереть эту отвратную садистскую мимическую реакцию и раздосадовано призналась в заражении негативными астральными эманациями на войне.

Заклинательница ангелов заторможенно моргнула. Контузия, так сказать, на лицо. Хотела было что-то возразить, но инквизитор почему-то ее остановил. У меня на тот момент и без их заморочек голова раскалывалась, поэтому я плюнула на их секретики и не стала допытываться.