Ферма трупов

— Я принесу вам попить. — Марино поднялся и вышел из комнаты. Меня поразило то, как свободно он вел себя с хозяйкой и как хорошо ориентировался в доме — крайне для него необычно. Мое беспокойство росло.

— Миссис Стайнер, — мягко произнесла я, слегка наклонившись к ней с дивана. — Травма кошки не была душевной. У нее сломана шея.

— Что вы хотите сказать? — Опустив руки, она глубоко, прерывисто втянула в себя воздух. Ее покрасневшие глаза, слегка расширившись, пристально смотрели на меня.

— Она погибла насильственной смертью.

— Значит, под машину попала. Такая жалость. Я с самого начала этого боялась — так и говорила Эмили.

— Нет, машина ее не сбивала.

— Думаете, собаки загрызли?

— Собаки здесь тоже ни при чем, — ответила я. Вернулся Марино, неся в руках бокал с чем-то — кажется, с белым вином. — Кто-то убил ее. Намеренно.

— Откуда вы знаете? — в ужасе спросила миссис Стайнер, взяв дрожащими руками вино и поставив на столик рядом с креслом.

— Исследование показало, что ей свернули шею, — объяснила я все тем же тихим голосом. — Я понимаю, что такие подробности для вас крайне тяжелы, но вы должны знать правду, чтобы помочь нам найти того, кто это сделал.

— Как вы думаете, кто мог расправиться с котенком Эмили? — Марино снова сел, подавшись вперед и опершись руками о колени. Весь его вид показывал, что на него можно положиться и что с ним хозяйка дома может чувствовать себя в безопасности.

Она взяла бокал и, пытаясь успокоиться, сделала несколько неуверенных глотков.

— Были какие-то звонки… — Глубокий вдох. — Посмотрите, у меня все ногти синие. Я просто ходячая развалина. — Она вытянула вперед руку. — Никак не могу в себя прийти. И уснуть не могу. Просто не знаю, что делать. — Из глаз у нее снова полились слезы.

— Ничего, Дениза, ничего, — мягко сказал Марино. — Не спешите. Мы никуда не торопимся. Так что за звонки?

— В основном звонили мужчины, — утерев слезы, продолжила она. — Кажется, одна женщина, она сказала — если б я была хорошей матерью и следила за дочкой, такого бы… А еще какой-то мальчишка — баловался, наверное. Он что-то такое говорил, ну… Как будто он видел Эмили на велосипеде, уже после… В общем, неправда, конечно. Был и другой, взрослее. Тот сказал, что дело еще не кончено.

Она сделала еще пару глотков.

— «Дело еще не кончено»? — переспросила я. — А больше он ничего не говорил?

— Не помню. — Она устало прикрыла глаза.

— Когда он звонил? — спросил Марино.

— Вскоре после того, как ее нашли. Там, около озера. — Миссис Стайнер снова протянула руку за бокалом и, задев, опрокинула его.

— Ничего страшного. — Марино резко поднялся. — Мне надо покурить.

— Вам известно, что он имел в виду? — обратилась я к Денизе.

— Я поняла, что он говорит о случившемся. О том, кто это сделал. По-моему, он имел в виду, что не остановится на совершенном. И думаю, именно на следующий день я нашла кошечку на крыльце. Капитан, вы не могли бы сделать мне бутерброд с арахисовым маслом или сыром? Кажется, у меня сахар в крови падает, — попросила она, словно не замечая опрокинутого бокала и лужицы пролитого вина на столике.

Марино вышел из комнаты.

— Человек, который ворвался в дом и забрал вашу дочь, — спросила я, — он что-нибудь говорил вам?

— Он сказал, что если я не буду подчиняться его приказаниям, он меня убьет.

— Значит, вы слышали его голос?

Она кивнула, покачиваясь в кресле и не отрывая от меня глаз.

— Он был похож на тот голос по телефону, о котором вы сейчас говорили?

— Не знаю. Может быть, и был. Сложно сказать.

— Миссис Стайнер…

— Зовите меня Денизой, — перебила она, все так же пристально смотря на меня.

— Что еще вы можете припомнить о мужчине, который проник в дом и связал вас?

— Вы хотите установить, был ли это человек, убивший мальчика в Виргинии?

Я промолчала.

— Я в одном журнале видела фотографии ребенка и его семьи. Помню, еще подумала тогда — какой ужас, каково же матери. Когда умерла Мэри-Джо, я была сама не своя. Я и представить не могла, что мне снова придется пройти через такое.

— Мэри-Джо — это ваша дочь, которая скончалась от внезапной остановки дыхания?

Заинтересованность мелькнула в ее глазах из-под темной пелены боли. Видимо, ее поразило или по меньшей мере показалось странным, что мне известна эта информация.

— Она умерла в нашей постели. Я проснулась, а малютка лежит рядом с Чаком и не дышит.

— Чак — ваш муж?

— Я сперва уж думала, что он случайно повернулся и придавил ее во сне. Но мне сказали, что муж ни при чем, что это синдром внезапной детской смерти, СВДС.

— А сколько было Мэри-Джо? — спросила я.

— Только-только сравнялся годик, — произнесла она, сдерживая слезы.

— Эмили тогда уже родилась?

— Она появилась на свет через год, и мне все казалось, что и с ней произойдет то же самое — она была такой слабенькой, постоянно мучилась коликами. Доктора опасались, что она страдает остановками дыхания во сне, надо было постоянно проверять, дышит ли она. До сих пор помню, как днем я бродила словно зомби, потому что почти не спала ночами, то и дело вскакивала к ней, и так каждую ночь. Жила словно в кошмаре.