Фермеры под прикрытием

Это, конечно, ближе к пирамидам, но все же далековато. Движение вдоль берега инженер уже освоил, но сейчас все осложнилось языком: если до описанного похода ему были понятны примерно двадцать процентов слов, то теперь надежды было мало. И все же он решил двигаться вдоль берега.

В дверь постучали. Василий нехотя выключил экран и открыл дверь. На пороге стоял участковый, а за ним Зоя.

– Тут поступило заявление о подозрительном поведении, разрешите пройти. – С этими словами милиционер прошел в комнату.

Василий молча остался у порога.

– Что вы тут делаете? – строго спросил участковый.

– Да ничего. А что вы имеете в виду? – промямлил хозяин.

– Почему дверь запираете? Никого не пускаете? Что-то скрываете? – уже равнодушно спросил участковый, оглядывая комнату.

– Запираю, потому что не хочу, чтобы незваные гости приходили. А не пускаю только ее с приятелем, у меня тут не музей. Друзей пускаю, – раздраженно сказал Василий. Телевизор был выключен, значит, волноваться причины не было.

– Что это? – спросил служитель закона, указав на машину.

– Хобби. Я радиолюбитель. Пытаюсь собрать установку для отслеживания погоды. Я раньше работал на метеостанции, инженером.

– Проверим.

– А чего проверять, я вам документы покажу. – Василий достал наградные грамоты, диплом и спецификацию датчика погоды.

– Вы же там уже не работаете?

– Да, но датчик доделать хочу, говорю же, хобби. Если получится, отнесу в отдел.

– Понятно. Ну ладно, извините за беспокойство. Соседи у вас очень внимательные и бдительные, – все еще оглядывая комнату, сказал участковый.

– Врешь ты все, не датчик это вовсе. И вообще, я вам не служанка, сегодня повешу график уборки. Туалет и ванну будем мыть по очереди. И иди разберись в своем холодильнике, оттуда уже неделю воняет, – почти прокричала Зоя и вышла, хлопнув дверью.

– Да, суровая, – улыбнулся милиционер, двигаясь к двери. – Еще раз извините.

Как только дверь закрылась, Василий тут же повернул ключ. Он был в шоке. Одно дело – подозрения Зои, но совсем другое – вызов милиции!

С дачи вернулся Антон и тут же пришел к другу. Василий не стал ему рассказывать, что нашел, решил, потом, когда Михаил вернется. Но новые возможности движения камеры показал и рассказал про Зою. Антон искал клады, мысли о «жизни в шоколаде» не давали ему покоя, и поведение девушки его сильно встревожило.

– Бросай свои клады, лучше найди настоящего историка или помогай милиции, – предложил Василий.

– А жить на что? Думаешь, милиция заплатит? Или историк за правду?

– Раньше жил на зарплату, а теперь что, никак?

– Если есть возможность, ее нужно использовать, – не хотел уступать Антон. Он сидел на краешке стула, боясь помять пиджак.

– Думаю, если ты найдешь нормального следователя, то сможешь договориться о вознаграждении. Ему звездочки, тебе деньги.

– И сколько он даст? Десять рублей? Я обо всех нас волнуюсь. На твою зарплату – ни еды, ни запчастей, ни книжек… А запросы у тебя о-го-го, – обвиняющим тоном произнес Антон.

– Ну ищи, – буркнул Василий и открыл арабский словарь.

Дело не ладилось, все слова он читал неверно и понимал это, но по-прежнему продолжал учить основы языка.

– Ты до сих пор ничего не нашел. У тебя уже есть хоть какая-нибудь методика? – обратился он к Антону.

– Нет, – честно ответил тот, не отрываясь от экрана.

– Я тут подумал… Посмотри, какие произведения искусства считаются пропавшими.

– Зачем? – удивился Антон.

– Ты можешь найти автора и момент создания, а потом проследить до настоящего времени. Думаю, за такую информацию тебе заплатит министерство искусств.

– А такое есть?

– Не знаю, но ведь кто-то этим занимается.

Василий встал и взял энциклопедию.

– Вот, например, «Портрет молодого человека». Рафаэль. В 1939 году картина была вывезена из музея Чарторыйских и спрятана в их семейном поместье в Сеняве, в Польше. Несмотря на это, гестапо нашло ее. Портрет был отправлен в Краков, в Вавельский замок, для последующей транспортировки в Берлин, а затем в Дрезден, чтобы передать в коллекцию фюрера в Линце. По сей день местонахождение картины неизвестно, – зачитал Василий статью.

– И что? Найду я ее у какого-нибудь коллекционера в Германии, а дальше? Кто мне заплатит? Коллекционер за неразглашение? Глупость, – не понял Антон.

– Ну хорошо, не картина, так Фаберже.

– Я не понимаю, чего ты хочешь. Ну найдем коллекционные предметы в частных собраниях… Кто за это заплатит? Мне важен доход, я не страдаю от незнания, где яйца Фаберже.

– А если не в собрании, а где-то закопана?

– А если нет?

– Непонятно, что ты вообще ищешь, – рассердился Василий.

– Я иду по твоим стопам, смотрю, где прятали деньги трактирщики, – холодно ответил Антон.

– И как дела?

– Не очень…

– Если ты властям второй клад сдашь, как они к этому отнесутся? Думаешь, никого на определенные мысли сам факт не наведет?

– А обнаружение ранее пропавшей картины в закрытом частном собрании не наведет?

– Ты прав, – согласился Василий. – Но тогда твои действия вообще опасны.

– А твои нет? – возразил Антон.