Ферн

Мэдисон насторожился. Что, если этот человек попытается шантажировать его и будет утверждать, будто видел Хэна на ферме Коннора, если Рэндолфы не заплатят ему?

– Что он знает?

– Он говорит, что ваш брат был далеко от того домика, где убили Троя.

Мэдисон ничем не выдал растущего волнения.

– Где же он видел Хэна?

– Он не говорит.

– Он скажет об этом судье или присяжным?

– Не знаю.

– Мне нужно с ним поговорить.

– Он может не согласиться встретиться с вами. Он никому не верит.

– Скажите ему, что я встречусь с ним в любом месте и в любое время.

– Сделаю, что смогу, и дам вам знать.

Мэдисон направился к выходу.

– А вам какая от всего этого польза? – спросил он, оборачиваясь.

– Я хочу знать, кто убил Троя.

– Зачем?

– Хочу пожать руку убийце. Я ненавидел этого сукиного сына Троя.

– Вам еще рано уходить отсюда, – сказала Роза. Вы еще не выздоровели окончательно. Вам надо лежать.

– Мне надо возвращаться домой, – сказала Ферн. – Больше некому заниматься работой, кроме меня. И я должна ухаживать за папой.

– Нет таких мужчин, которые смогли бы прожить без женщин, – сказала Роза. – Не могу передать словами, в каком ужасном состоянии было ранчо «Седьмой круг», когда я прибыла туда.

По дому просто крысы бегали. Но Рэндолфы чувствовали себя превосходно.

– Больше так жить они не захотят, я думаю, – сказала Ферн, имея в виду то, как тщательно следит за порядком Роза.

– Подождите, вот познакомитесь с Монти. Этот готов жить на скале, только бы у него живот был чем-нибудь набит.

– Не думаю, что буду знакомиться с другими Рэндолфами, – сказала Ферн, размышляя о том, что говорил ей Мэдисон в тюрьме. Она хотела бы забыть начисто все их перебранки, но не могла.

– Монти вам понравится. Он не похож на Мэдисона.

Ферн удивило, каким образом такое сравнение Розы могло вдруг разозлить ее. Она обвиняла Мэдисона во всех грехах и в то же время хотела защищать его от нападок. Наверное, у нее размягчение мозга.

– Возьмите этот халат себе, – предложила Роза.

– Нет, не могу, – протестовала Ферн.

– Берите же. У меня их много. В моем положении я только их и могу носить. Ферн должна была признать себе, что ей нравился этот халатик. В нем она чувствовала себя женщиной, хотя внешне больше походила на мужчину. Халат, как и ее волосы или кружевная сорочка, был безобидной иллюзией ее женственности.

– Хорошо, я возьму его, но не знаю, где мне его носить. Если папа увидит этот халат, он обругает меня последними словами.

Ее волновало, понравилась ли бы она Мэдисону в этом халатике. Глупо было думать об этом. Если бы он захотел увидеть кого-то в подобной одежде, то нашел бы себе женщину более симпатичную, которой такие вещи идут куда больше.

Она спрашивала себя: есть ли у него любовница. Ей казалось, что для удовлетворения своих половых инстинктов он не станет соблазнять даму высшего света, а скорее подыщет себе какую-нибудь шлюшку, как это делают те ковбои из Техаса, приезжающие в Абилин дня на два посорить деньгами. Она хотела бы знать, каковы падшие женщины в Бостоне. Возможно, они выглядят лучше любой леди из Абилина.

– Тебе надо обзавестись не только халатами, но и платьями. Женщины должны всегда хорошо выглядеть. Мужчинам это нравится.

Она им не понравится в любом виде. Никто в Абилине никогда не видел ее в платье и не увидит.

– Здесь никого не интересует, как выглядит женщина, – сказала Ферн. – Мужчины хотят, чтобы они были сильными и умели хорошо работать.

– В Техасе тоже любят сильных и работящих женщин, – сказала Роза, но я не вижу причины, почему при этом мы не можем хорошо выглядеть. Я даже Джорджа заставляю следить за собой. Пусть он подолгу общается с коровами и лошадьми, но это не значит, что от него должно пахнуть, как от животных.

Ферн засмеялась.

– Я скажу об этом как-нибудь папе. Когда он завалится в дом и от него будет нести, как из хлева.

– Трудно урезонивать мужчин, – заметила Роза. – Они не хотят прислушиваться к голосу разума, хотя и считают себя очень умными.

– Не смешите меня. От смеха у меня еще болит грудь.

– Вот я и говорю вам, что рано еще возвращаться домой. Как вы туда попадете, кстати? Не верхом же на лошади?

– Я чаще езжу верхом, чем хожу пешком, – сказала Ферн, думая о том, куда бы положить розовый халатик. Разве что в мешок, притороченный к седлу. Но тогда халат весь провоняет конским потом. Нет, она не собирается его никому показывать. Она просто спрячет его в какой-нибудь ящик подальше, и сама мысль о том, что он там лежит, будет доставлять ей удовольствие.

– Может быть, и так, но сейчас вам нельзя ехать верхом.

– Я сильнее, чем вы думаете.

– Возможно, но я вижу, с каким напряжением вы нагибаетесь.

– Я, наверное, буду напрягаться еще с неделю, но это не смертельно.

– Вы всегда такая упрямая? – спросила Роза, отчаявшись уговорить Ферн остаться.

– Обычно я еще хуже, – сказала Ферн, пытаясь улыбнуться. – Как правило, я очень вежливая.

– К черту вашу вежливость. Я думаю только о состоянии вашего здоровья.

– Я в полном порядке. Со мной и не такое в жизни случалось, а ухаживать за мной было некому. Моя мать умерла, думая, что рожает сына, которого так хотел отец.