Фестиваль

Вместо обычного здорового куска хозяйственного мыла за 2-25, я купил в магазине на пробу первый советский стиральный порошок "Новость", который стоил в разы дороже. Устроил стирку в новом жилище. Во время Фестиваля было не до этого. Попросил у соседей трёхведёрный бак и замочил бельё в растворе порошка на три часа. Потом занялся тёркой белья в тазике на стиральной доске. До полного одурения. Затем кипячение и полоскание сначала в тёплой, а затем в холодной воде.

- Подсинивать будешь? - спрашивает меня бездетная соседка Катя, - Ой, Юра, а зачем же ты с не крашенным хлопком, крашенное бельё положил? Ой, а вот шёлк... Доставай поскорее, а то испортишь.

- Катя, - я продолжаю помешивать бельё в кипящей воде,- Это новый порошок. Синтетический. Им можно и крашенное, и шёлк. Не испортишь. Опытная партия. Вот отработают технологию и везде будет продаваться...

Девушка уже пять лет была замужем. По рассказам нашего соседа Гриши её муж-интеллигент по-эстетски тиранил жену. Надсмехался и унижал. Барин и крепостная. Она от такого отношения ходила грустная и тусклая, как серая мышь. Сам то муженёк одевался прилично, а вот на жену-терпилу денег жалел.

В другой же семье, по словам писателя, супруги друг друга давно уже не терпели. Как они при этом ухитрились настрогать троих детей - покрыто мраком.

Я с грустью вспоминал общажное братство, в котором более тяжёлые условия быта сглаживались дружеским общением и взаимопомощью.

Так... Хорош кипятить. Сначала полоскание в тёплой воде, а потом в холодной. Срочно нужна стиралка!

20 августа 1951 года. Москва.

День рождения Колывановой. Двадцать шесть лет. Встречаюсь с нею после тренировки. Дарю пластинку с песнями Гарленд. По вводной Маши, я должен в условленном месте с нею "познакомиться" и "снять", как будто мы незнакомы. С чем я блестяще, как мне кажется, справляюсь.

Присвоено звание Артист Больших и Малых высшей категории.

Получаю дальнейшее направление для праздника - билеты в семейный номер в Сандуны. Эти бани на Неглинке вся царская Москва знала, как место элитной помывки. Хоть в советское время элитность несколько потускнела и пооблупилась - всё равно сервис впечатлял... Там ещё банную сцену из "Иронии судьбы" снимали. Помните?

Жаров! Куда ты прёшь? - заорут мне некоторые читатели,- Она же из тебя все соки выжмет, а у тебя две игры на этой неделе. Отвечаю. Это старпёры могут получать оргазм в конторах от выволочки подчинённых "на ковре" или на пенсионной рыбалке, снимая плотву с крючка, а молодому парню нужно крепкое девичье тело, желательно симпатичное. Как у Маши Колывановой... Секас спорту не помеха. В разумных пределах, естесно...

Поскольку у подруги было всё схвачено, то нас записали в журнал, как семейную пару Тришкиных, выдали ключ и указали направление движения. В коридор из номеров долетали весёлые женские визги и рулады басистого смеха, которые настраивали на определённую игристую волну.

Заходим. Закрываюсь на ключ, а Маша виснет на мне. Началось! Девушка моя была не просто с фантазией, а с очень БОЛЬШОЙ ФАНТАЗИЕЙ. Когда первый порыв закончился финалом с синхронными хрипами, то, вместо помывки, эта Маша устроила передо мной танцы голышом. Я, значит, повинуясь, стучал по перевёрнутому тазику, а она выделывала разные смелые "па" перед моим носом. Заметила, что мой восставший "дружок" правильно на неё реагирует и заставила встать и повесить "барабан" на окаменевший "крючок". Продолжая стучать ритм, я повесил банную принадлежность между ног. Подруга в танце намылила сначала себя, потом меня. И мы с пенными головами скакали по жаркому полу, как африканцы из племени тумба-юмба, исполняющие свадебный танец у костра.

Ополаскиваемся. Тут новая вводная от Маши:

- Ложись спиной на лежак. Я всё сделаю. Только не смейся. Засмеёшься - убью!

А меня во время её губных ласк просто распирало на смех. Она так смешно причмокивала(порнонемки отдыхают), что я даже пукнул от натуги, как не сдерживался.

- Ах ты гад! - с чувством бросила девушка, распечатала "изделие №2", и забралась на меня в позу наездницы, - Ну, поскакали! Только не смейся!

Я начал ржать, как сивый мерин, а Маша, прыгая, повторяла:

- Ну ты сейчас у меня получишь... Сейчас... Сейчас... Сей...

Затряслась, как под электрическим током, упала на меня и снова затряслась. Открыла глаза через минуту и, увидев мою блаженную физиономию, засмеялась звонким девичьим смехом...

Прощаемся с Машей. Колыванова посерьёзнела и говорит: