Фестиваль

Девушке, бегущей вдаль за далью…
Лучше бы воспользоваться ей
Старой и проверенной педалью,
Не смущая ляжками людей.

Ведь сидеть, прикрыв башку вуалью,
Со спортивной точки посильней,
Чем носиться с разнообразной швалью
По тенистой пошлости аллей…

Ну как? Вижу – вам нравится. Тогда еще одно – последнее. «Поэма о сапогах».

В общем вдруг показалось, удалилось и снова
Ощущенье Поволжья из груди в мозг влилось.
Кто-то гаркнул над ухом: снова – значит здорово.
Может, дикая утка, ну а может быть, лось.

Не имел ты билета – здесь ты станешь «с приветом»
И на время забудешь Патриаршьи пруды,
И дуплет за дуплетом, загрустивши летом,
И приливы озноба от касанья воды.

Полетят вниз за ветром. Чтобы снова вернуться
Одурманят, понежат, заберутся в сапог.
Потанцуют в портянке, как в забористой пьянке,
Подустанут, прилягут и останутся впрок.

Лодку тянет на отмель – там чиста и безвинна
Будоражит и манит тростниковая тишь.
Снова есть захотелось, и ужасно обидно,
Что так долго не сможешь, что потянет в Париж.

Ты проснешься и вспомнишь, на московской квартире
Лег вчера, утомившись, не один, впопыхах,
А потом недовольный, умываясь в сортире,
Улыбнешься, увидев, что стоишь в сапогах…

Хозяин, не выдержав, расхохотался, а угомонившись, спросил:

– А вы что-нибудь, кроме стихов, пишете? А впрочем, не надо, не отвечайте – этого достаточно. Позвоните мне на следующей неделе – я вас попробую пристроить редактором в отдел сатиры и юмора Всесоюзного радио. Не надо – не благодарите. – Флюсов невольно посмотрел на девушку и обомлел – весь вид ее показывал, что она глубоко расстроена и даже оскорблена поступившим предложением.

– Может быть, я действительно лучше пойду?

– Вы чем-то недовольны, дражайшая?

– Я не хочу быть редактором! Не хочу и никогда им не буду! – Казалось, еще и она разрыдается.

Маша стала громко икать, глаза ее округлились, а пальцы левой руки все сильнее и сильнее стали теребить край тюлевой занавески.

– Блин, только бы не припадочная, – вслух сам себе сказал Сергей и тут же предложил даме воды.

– Нет, спасибо, не надо. Можно я пойду умоюсь? – Не дождавшись ответа, Маша вскочила со стула и торопливыми шагами направилась в ванную.

– Конечно, можно, – непонятно кому вполголоса сказал Флюсов и нервно закурил.

Девушка вышла из ванной абсолютно голой.

– Давайте я приготовлю вам что-нибудь на ужин… – несколько смущенно сказала она.

– Давайте. – Чтобы скрыть некоторое замешательство, писатель с силой дернул ручку допотопного холодильника. Ручка отвалилась.

– Хотите, я вам ее починю? Я когда брала академический отпуск в институте, полгода работала на заводе железобетонных конструкций.

– Делайте что хотите. А мне надо срочно позвонить.

Накручивая телефонный диск, Сергей стал лихорадочно соображать о путях выхода из достаточно нетривиального, щекотливого положения. Как назло, абонент на другом конце провода наглухо молчал. Флюсов вернулся на кухню, уселся на стул и, забросив ногу на ногу, тупо уставился на обнаженную грудь девушки.

– Жарковато тут у меня, не правда ли? Какой номер носите – второй?

– А вам нравятся сисястые девушки, с пятым номером бюста, и жопастые – с пятьдесят четвертым размером?

– Фу, какая мерзость. А отвечать вопросом на вопрос невежливо. А мне нравится. Впрочем, на данный момент мне никто не нравится.

– А я?

– Вы, конечно, творческая индивидуальность, но в данном случае вы находитесь в общей группе…

– Но я все-таки попробую вам понравиться, уважаемый Сергей Сергеевич, – Девица вскочила на свободный стул и, напевая какую-то белеберду на непонятном языке, похожую на мелодии из индийских фильмов конца семидесятых годов, попыталась продемонстрировать что-то среднее между танцем живота и зажигательной самбой.

– Слезай, на хрен! Делаю тебе последнее предупреждение. Если еще раз попытаешься выкинуть что-нибудь подобное, тут же отправишься восвояси.

– А если не попытаюсь?

– Тогда еще посидишь… полчасика.

– Я еще кофе хочу. И спросить…

– Спрашивай, а кофе будешь делать себе сама.