Фетишист. История Джерри Брудоса, «обувного маньяка»

Дарси задавалась вопросом, не ревнует ли он к дочери, на которую она тратит все свое время. Возможно, этим действительно отчасти объяснялось его поведение. А может, он не доверял себе в отношениях с ребенком женского пола и ощущал к ней противоестественное влечение. Если последнее было правдой, Меган спаслась от чего-то куда более худшего, чем равнодушие.

В глазах Брудоса Дарси была идеалом. Он успешно удерживал под спудом свою тягу к насилию, и, если бы она оставалась такой же покладистой и полностью управляемой, статус-кво в их браке сохранялся бы дольше.

Но вышло по-другому. Джерри стали раздражать любые мелочи. Крошечные ошибки разрастались у него в голове до предательств гаргантюанских масштабов.

Брудосы постоянно переезжали с места на место; за семь лет брака они сменили около двадцати съемных домов. Из Корваллиса в Портленд, потом назад, потом, ненадолго, в Салем. Дарси привыкла паковать вещи и переезжать, но всегда боялась новости, что снова надо собираться. Она знала, что Джерри отличный специалист по электронике, и не волновалась, что он не найдет работу. Но ей хотелось иметь собственный домик, нечто постоянное, где она сможет развесить шторы и высадить луковицы на клумбе, зная, что будет здесь, когда из них проклюнутся цветы. Но так никогда не получалось; к приходу весны они уже были на другом месте. И она начала тревожиться за Меган, которой вскоре предстояло идти в школу. Каково будет ребенку постоянно переводиться?

Конечно, Джерри все детство провел в разъездах, кочуя по Западному побережью. И не понимал, почему, если он справился, Меган не сможет.

В 1965 году Джерри работал в фирме, торгующей электроникой, в Западном Салеме техником. Босс находил его «кем-то вроде Каспара Милкетоста»[1]. Но также он запомнил Брудоса «лучшим специалистом по электронике, с которым мне приходилось работать. Не было ничего, что бы он не знал про электричество и сети».

Боссу он очень нравился, хоть и казался слишком пассивным и терпеливым. Брудос проработал в компании несколько месяцев, ездил с боссом рыбачить и никогда – ни разу! – не показал своего темперамента. Он был покорным и послушным. Не стремился к карьерному росту, и единственным объяснением, которое босс этому находил, была его любовь к работе техника.

– С лицензией звукооператора первого класса он запросто мог возглавить любую теле- или радиостанцию в округе. Но он хотел только читать – читать и учиться, – больше ничего. Он всегда носил с собой портфолио в канцелярской папке с рекомендательными письмами. Каждое письмо лежало в полиэтиленовом конверте, и он очень ими гордился. Письма были от профессоров колледжей и экспертов по электронике – очень и очень лестные. Он показывал их мне четыре или пять раз; хотел, чтобы люди ценили его по достоинству.

Но было кое-что, чего Джерри Брудос никогда не обсуждал с приятелями на работе. Женщины. Он изображал примерного семьянина и никогда не участвовал в провокационных мужских разговорах. Не пил, не курил, и работодатель был очень опечален, когда лишился его.

Примерно через год Джерри наведался в компанию в гости. Он по-прежнему не возглавлял ни теле-, ни радиостанцию, пусть даже самую маленькую.

У Брудоса имелось тому объяснение – история, на поверку оказавшаяся полнейшим вымыслом. Он сказал, что поступил в десантные войска и получил контузию при взрыве снаряда на борту судна. Якобы двое его товарищей погибли, а сам он год пролежал в военном госпитале. Травмы были такие тяжелые, что ему полагалась служебная пенсия.

Разумеется, Джерри лгал. Его уволили из армии по психиатрическим причинам и уж точно не зачислили бы в десантные войска. Конечно, бывший босс об этом не знал, но все равно история показалась ему неубедительной.

Тем не менее, несмотря на попытки Брудоса выставить себя героем, бывший работодатель продолжал симпатизировать ему. Он казался таким жалким, когда сидел с выражением побитой собаки, сгорбившись, ожидая насмешек. Ну и что такого, что он хотел выставить себя мачо! Прежний начальник повез Джерри к себе домой познакомиться с семьей и не стал спрашивать о том, что с ним действительно происходило после увольнения.

В 1967-м с Джерри Брудосом случились две вещи, из-за которых извращенные импульсы, до этого дремавшие в нем, вырвались наружу. С учетом масштабов его отклонений что-то должно было послужить для них триггером. Чудовище у него внутри выходило из-под контроля. Его мигрени стали чаще и мучительней, у него начались – как он их называл, – «отключки».

Ему удавалось справляться с эпизодами депрессии – ужасной беспросветной тоски, наваливавшейся на него, когда ему казалось, что Дарси его не любит, – ночными выходами на охоту, когда он воровал белье и туфли. Каждый раз после этого ему становилось легче. Но эти периоды облегчения были такими короткими!