Февральский переворот (СИ)

Невозможно представить добровольного отречения от престола со стороны Петра Великого или Павла Петровича! Они действительно болели за Россию, чувствуя свою ответственность перед Богом и людьми за её благосостояние. Империю они считали орудием, с помощью которого только и можно было заботиться о благе России. Тогда как Николай Второй уже считал себя ответственным перед Господом не за судьбу страны и народа, а только за судьбу своей семьи - ему самому уже не была нужна Российская империя! Сам царь "ради блага России" не захотел ценою своей жизни защитить свою империю! "Кругом измена..." - напишет Государь в своём дневнике. Однако, если быть честным до конца, ему следовало бы и себя причислить к разряду первых предателей Российской империи.

Либеральная революция в России, таким образом, случилась задолго до февраля 1917 года. Она сначала произошла в сознании образованной публики Российской империи, в головах депутатов Государственной Думы, в головах офицеров императорской армии, в головах чиновников различных рангов, в головах деятелей культуры и образования, в головах священнослужителей, наконец, в головах представителей царской фамилии. Офицерство, дворяне-помещики, купцы-предприниматели, творческая и научная интеллигенция - все слои российского образованного общества были заражены либеральными представлениями "о вечной отсталости России от прогрессивной Европы" и неспособности монархии эффективно управлять страной.

"...Осуждая и дискредитируя самодержавие на протяжении многих месяцев и даже лет, либералы систематически, хотя и непреднамеренно, пролагали путь восстанию и склоняли страну признать, что уничтожение царской власти необходимо. ...(Либералы) основывались на том, что самодержавие как форма правления устарело и обречено на гибель по примеру западных стран...". (Катков Г.М. Февральская революция.)

Именно либерализм внушил россиянам уверенность в ненужности империи для блага России. И освобождение от самодержавия, о котором целое столетие мечтали русские либералы, свершилось в феврале 1917 года. Современникам казалось тогда, что все просвещённые слои русского общества с восторгом и надеждой восприняли гибель монархии и империи. Воздух свободы опьянял и гнал на улицы воодушевлённую публику. Улицы Петрограда заполнились праздным народом с красными бантами на груди, отмечающим своё "освобождение от тирании". Все были доброжелательны и благодушны, веря, что наступило время братства и любви.

Россия перестала быть империей, монархией, и никто этим особо не огорчился. Казалось, сам факт свержения Романовых открывает дорогу к светлому будущему. Все либералы России могли бы тогда повторить вслед за генералом Корниловым: "Я заявлял, что всегда буду стоять за то, что судьбу России должно решать Учредительное собрание, которое лишь одно может выразить державную волю русского народа. Я заявлял, что никогда не буду поддерживать ни одной политической комбинации, которая имеет целью восстановление дома Романовых, считал, что эта династия в лице её последних представителей сыграла роковую роль в жизни страны".

Царская власть в России рухнула окончательно и бесповоротно с отречением Николая Второго. А большевики в это время даже не предполагали, что европейский либерализм настолько глубоко въелся в ментальность русского образованного общества, что окажется в состоянии легко похоронить многовековую российскую монархию.

Российская империя, по мнению многих отечественных и европейских экспертов, должна была стать в XX веке 500 миллионным гигантом, равным которому по экономическому развитию никого бы не было в мире. Все предпосылки у страны к такому благоприятному развитию были.

Мировая война должна была закончиться в 1917 году полным разгромом Германии. Русская армия была готова снова войти в Берлин победным маршем. Российская военная промышленность полностью покрывала потребности армии для быстрого разгрома врага. Сельское хозяйство, фабрики и заводы работали исправно, удовлетворяя потребности населения и армии в еде и одежде. Страна была худо-бедно обеспечена и продовольствием, и промышленной продукцией, чтобы с честью преодолеть все невзгоды войны. Да, проблемы со снабжением были, была нерасторопность правительства и чиновников, но России не приходилось испытывать тех трудностей, что испытывали, например, немцы, истощая себя войной на два фронта.

А с окончанием мировой войны и с разделом Германии в Европе у России не оставалось реальных военно-экономических конкурентов. По условиям послевоенного мира, Российской империи отошли бы черноморские проливы вместе с Константинополем, что сделало бы её хозяином Средиземноморья.