Февральский переворот (СИ)

С февраля 1917 начался стремительный рост национализма по всей территории бывшей Российской империи. Начался "парад суверенитетов": Украина, Польша, прибалтийские страны почувствовали возможность избавиться от России. Национальные элиты различных народов Российской империи приходят к мысли воспользоваться ситуацией безвластья, сложившейся в стране, и задумываются о самоопределении своих народов. Да и в самой России появились центробежные тенденции - стал расти местечковый национализм среди исконно русских территорий, когда русские потеряли вдруг общепризнанный русский исторический центр. Процесс роста национального самосознания и сепаратных настроений идёт с ускорением, и ничто не предвещает его остановки.

"Уже весной напуганный обыватель затосковал по старым порядкам: "Устройте порядок, душа исстрадалась. Армия ваша убивает и грабит своих, милиционеры ваши - убийцы и грабители. Дайте власть, пустите немца, и вся сволочь угомонится, тоска и мрак кругом, у меня нет партии, я хочу порядка". Другие предлагали выбрать военного диктатора, а после июльских событий обыватель требует уже "обуздать демонстрантов выстрелами и побольше ранить и даже убить, сорную траву с поля вон... Без жертв мы не будем иметь покоя, а только отсрочку и воображаемый покой". (Соболев Г. Письма из 1917 года//0ктябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991. С. 230.)

К середине 1917 года в стране сложилась катастрофическая ситуация. "Мы можем охарактеризовать внутреннее положение России как положение развала, распыленности власти, распыленности воли, групповых устремлений, где часто царствуют частные интересы, которые... не ставят во главу угла общих интересов и которые полагают, что они преследуют действительные цели, когда на самом деле преследуют лишь мираж". (Армеев Р. Заговор контрреволюции//Известия. 1987. 30 августа.).

Передовая статья от 3 октября называлась "Волна погромов", в ней подводился итог многих публикаций: "Ежедневно газетные листы приносят длинную вереницу известий о погромах. Громят в городах и деревнях. Громят лавки и помещичьи амбары. Жгут, грабят и насилуют. Эти безобразные погромы возникают на почве неудовлетворенности народных масс своим положением; не пришел мир так скоро, как его ждали; не стал дешевле хлеб; по-прежнему нет одежды, обуви, земледельческих орудий". (Лацис О. Перечитывая "Известия" за октябрь 1917 года//Известия. 1991. 2 ноября.)

14 октября, передовая статья "На волоске" рассказывает о полной потере боеспособности русских войск, противостоящих Германии: "Неприятельские войска задерживаются в своем наступлении разве только погодой и собственной неспособностью к большим переходам".

"У нас все находится на волоске от смерти: на волоске висит продовольствие, транспорт, финансы, промышленность, армия, флот, Петроград, Временное правительство и Учредительное собрание - все решительно". "Анархия и погромы возрастают и грозят перейти в невиданное еще в истории господство прямых разбойников - состояние, которому не придумано еще имени", "России грозит государственный распад" - эти крики отчаяния и безнадёжности заполнили все российские издания.

Можно ли было жёсткими, возможно, даже жестокими методами сохранить демократию в России и вернуть её к жизни? Конечно! Но тогда либералы не были бы либералами, допусти они успех "корниловского мятежа". Впрочем, возможно, Керенский уже не обладал самостоятельностью в решениях, всецело полагаясь на американских советников, боящихся успеха Корнилова больше, чем продолжения хаоса в России. Не в благодарность ли за измену России американцы на своём посольском автомобиле вывезли премьера из Петрограда, а затем и из страны, наградив его американским гражданством?

Можно бесконечно долго рассказывать о той трагедии, что разворачивалась на территории бывшей Российской империи в 1917 году. Научные исследования и художественные произведения запечатлели всю гнетущую безысходность сложившейся в середине года ситуации в стране.

В. И. Ленин в своей работе того периода "Грозящая катастрофа и как с ней бороться" констатирует: "Происходит повсеместный, систематический, неуклонный саботаж всякого контроля, надзора и учета, всяких попыток наладить его со стороны государства. ... Прошло четыре месяца после 6-го мая, четыре длинных месяца, когда Россия уложила сотни тысяч солдат на нелепое, империалистское, "наступление", когда разруха и катастрофа приближались семимильными шагами...".