ff5788b584fa44afefd637d6c6eda23a

Гаррет также сказал детям, что они в безопасности теперь. Не было особой реакции на это заявление, кроме благодарности. Коди знает о прошлом Гаррета. Его мать рассказала ему, когда он был маленьким. Она звезд с неба не хватала — это всё, что я о ней знаю. Коди обременяла эта информация гораздо меньше, чем необходимость позаботиться о себе, поскольку его мать отстранилась, как только её мужчина сел за решетку.

Сегодня мой первый день возвращения в магазин и в реальную жизнь. Я приходила несколько раз, чтобы помочь, но практически в течение месяца я была с Коди. Сплетни о несчастном случае были довольно непродолжительными. Но люди всё ещё спрашивают о детях, когда делают заказ и расплачиваются. Я ничего не имею против. Они не расспрашивают о деталях, они спрашивают, поправились ли дети, вылечились ли.

— Латте, пожалуйста, — отвечает молодой человек, когда я спрашиваю, что он будет заказывать.

Он нервничает пред свиданием. Парень продолжает оглядываться через плечо и вытирает свои пальцы о джинсы. Он симпатичный как Джастин Тимберлейк в шестнадцать. Тугие кудри в волосах и яркие голубые глаза. Он получает сердце в свою кружку. Я придвигаю её к нему, когда молодая девушка вплывает в магазин, как дуновение свежего воздуха.

Она расплывается для него в улыбке, и он улыбается ей в ответ.

Она заказывает капучино, а он платит за него до того, как направляет её своей рукой, слегка прикасаясь к спине, за столик свиданий. Он помогает ей снять пальто и выдвигает стул, успокаивая своё дыхание до того, как занять своё место.

Она получает лебедя. У неё платиновые волосы, бледно-голубые глаза и длинная нежная шея. Она напоминает лебедя или балерину. Я ставлю её кружку перед ней, но она хватает меня за запястье.

— Я не хочу совать свой нос, но Вы не можете мне сказать, как Коди Мэттьюс себя чувствует? — спрашивает она вежливо.

— У него всё хорошо, дорогая. Спасибо за заботу. Он вернется в школу после каникул на День Благодарения.

Я говорю это каждому, кто спрашивает. Это была правда и неправда. Он вернется в школу, но у него всё не так и хорошо. Он борется. Все мы.

— Я рада это слышать. Моя сестра была с ним на той вечеринке, и она действительно очень переживает, — объясняет девушка, выпуская мое запястье.

— Хорошо, мы ценим твою заботу.

Она выглядит так, как будто хочет что-то ещё сказать, но в итоге только кивает. Я улыбаюсь ей и возвращаюсь за прилавок. Она кажется холодной и уверенной, пока разговаривает на своём свидании, но ее нервы берут над ней верх.

Она смахивает своей рукой кружку и обжигает себя горячей жидкостью. Её парень немедленно хватает её за руку и вытирает, внимательно осматривая. Когда он смотрит ей в глаза, она смотрит на него с потрясенным выражением. Затем он подносит её поврежденный палец к своим губам и нежно потирает кожу. Она тает.

Я таю.

— Простофиля, — шепчет Джордан мне в ухо.

— Мне не хватало кружек любви, — отвечаю я, опираясь на его плечо.

— Без тебя всё здесь было по-другому, Эм, — произносит он, целуя мои волосы.

Я стою там с моим лучшим другом, поглощая трепет теплоты от наблюдения за молодой парой и чувствуя жар, опаляющий мое лоно, от знания, что Гаррет наблюдает за мной. Моя улыбка растягивается немного шире, и моё сердце начинает биться немного быстрее.

У меня есть свои собственные кружки любви сейчас.

Гаррет купил кофемашину себе домой, и я делаю для него так много кофе, сколько он мне позволяет каждый день. Это веселый способ практиковаться в моём искусстве латте. Гаррет фыркает и ухмыляется от того, что я обслуживаю его.

Для моего мужественного альфа-самца ничего не значат сердечки и цветочки, но, когда я отступила и налила ему обычную кружку, он сказал: «Сладкая, если ты хочешь делать сердечки и всякую другую хрень на моем кофе, я ничего не имею против. И мне насрать, что там изображено, пока это заставляет тебя так улыбаться».

Он получает меня.

— Дерьмо, — шипит Джордан, прижимая меня к себе. — Иди на кухню.

Я смотрю в витринное окно и вижу, как мимо проходит Адам, прежде чем открыть дверь. Он хорошо выглядит. Хотя Адам Уоррен всегда хорошо выглядит. Я не видела его со времен Фестиваля Осени. Он не звонил и не появлялся. Я думала, что он наконец-то отвалил.

— Я пришел с миром, — говорит он Джордану, который пытается спрятать меня за своей спиной.

— Просто уходи, Уоррен. Ей не нужно твое дерьмо прямо сейчас, — спокойно рычит Джордан, помня о наших клиентах.

— Эм, я могу поговорить с тобой секунду? — спрашивает Адам, игнорируя Джордана. — Это не займет много времени.

— Пойдем, — говорю я, следуя на кухню.

Джордан сможет услышать, если Адам выйдет из себя. Пока я иду, Джордан поражает меня несчастным пристальным взглядом, но не комментирует. Нет никакой необходимости бороться, и он знает об этом. У Адама нет больше надо мной никакой власти.

Адам ждет, чтобы дверь перестала раскачиваться, пока я опираюсь бедром о мраморный рабочий стол и перекрещиваю руки на груди.

— Страховая прислала чек по твоей машине ко мне. Я просто хотел, чтобы ты знала, — произносит он, вытаскивая из своего новенького пальто конверт.