Фиалки для ведьмы, 2009

– Бумажки мы вернем. Тут ты права. Но никто не запрещает нам оставить себе копию. На память. Все-таки свидетельство старины глубокой или как там говорится? Это же молитва? Молитва. А вдруг она чудодейственная?

– И от чего она должна чудодействовать, по-твоему? – с ехидной улыбкой осведомилась Анна.

– Мало ли от чего? Вот мы и проверим.

– Ладно. Бог с тобой. Делай что хочешь, – отмахнулась Аня, а Нурия снова с готовностью взялась за карандаш.

– Так, на чем я остановилась? Вот: «…каждую тварь. Благослови меня своей милостью. Удостой послать ко мне своего Белого Ангела. Пусть он проведет меня сквозь мрак, укажет путь к истине – самому бесценному сокровищу, которое откроется только посвященному. Веруйте, ибо воздастся вам по вере вашей. Завтра на закате я приму смерть. Участь, что ожидает меня, не страшна мне, ибо я исполнил волю Всевышнего и верую: каждого из своих детей он встретит с улыбкой у порога вечности. Но лишь истинный верующий, почитающий Бога и святой крест, спасется. Белый Ангел укроет его от дьявольского огня и дарует бессмертие на небесах…»

– Господи, какой длинный текст!

– «…Молитесь во избавление от проклятия, что несет черный ангел. Веруйте, святой крест защитит вас, когда черный ангел, омытый кровью невинных жертв, взойдет на…

– Ты чего замолчала? Там что, неразборчиво? – забеспокоилась Нурия.

Анна, словно не слыша ее, продолжала таращиться на листок пергамента.

– Ань, ты чего?

– Нет, ничего. Все нормально, – пробормотала Анна и, явно сделав над собой усилие, продолжила чтение:

«…взойдет на Черный Трон. И тьма поглотит землю, и наступит хаос. И люди забудут Бога, если это произойдет. Аминь».

– М-да, просто Апокалипсис какой-то вырисовывается, – задумчиво протянула Нурия и почесала карандашом макушку. – Ну да ладно. Видать, этот богослов – или кто он там – все выдумал. Ведь столько лет прошло, а тьма землю не поглотила.

Анна машинально кивнула, мучительно раздумывая, есть ли какая-нибудь связь между Черным Троном из документа и тем, что стоит в музее восковых фигур.

– Там больше ничего не написано? – поинтересовалась Нурия, отвлекая девушку от мрачных мыслей.

– Нет, только дата и подпись: «Написано в год 1692, 12 сентября, преподобным Джорджем Барроусом».

– Интересно, он действительно умер на следующий день?

– Да, – с неожиданной уверенностью кивнула Анна. Она могла бы поклясться, что в музее даже не взглянула на табличку под фигурой висельника с благородным лицом, но сейчас перед ее глазами отчетливо возникла надпись, сделанная каллиграфическим почерком на белой табличке: «Пастор Джордж Барроус. Приговорен к повешению. Казнен 13 сентября 1692 года».

– А откуда ты знаешь? – изумленно приподняла брови Нурия, глядя на Аню с интересом. – Ясновидишь, что ли? – Да нет, его восковая фигура есть в музее.

– Надо же, а я и не заметила! Погоди, это не тот интересный мужчина с галстуком?

– С каким еще галстуком?

– Ну, с петлей на шее. Он, да?

– Он. Получается, что он действительно написал это перед самой смертью. Но зачем?

– Может, отвлечься хотел? Знаешь, коротать ночь перед казнью – не сладко. Мысли всякие в голову лезут. Мне его даже жалко. Как ты думаешь, он действительно писал о каком-то кладе?

– Не знаю. Вроде похоже, но слишком мало ориентиров. Наверное, тот, кому предназначалось послание, знал, о чем идет речь. Кроме того, за столько лет в окрестностях города все изменилось. Сосен, например, я здесь вообще не видела, только ели.

– Действительно. Нет, погоди-ка! Есть сосны! – радостно откликнулась Нурия.

– Где?

– Ты не поверишь! Возле музея восковых фигур! Позади него целая сосновая аллея!

– Опять этот музей, – неприятно поразилась Аня.

– Ань, а можно я спрошу?

– Ну?

– Давай этот стишок все-таки перепишем? Мне просто интересно, никогда не видела пособия по поиску кладов. Ну, давай, а?

– Ладно, давай перепишем, – уступила Аня. Она и сама заинтересовалась странным посланием и его необъяснимой связью с интересующим ее музеем. Что-то в последнее время она то и дело натыкается на него в своих расследованиях. Неспроста это, ох неспроста.

Глава 16

Отправляясь на следующее утро к Нику в больницу, Анна первым делом сунула в сумку театральную сумочку старушки, перед тем тщательно проверив, все ли там на месте. У нее возникли подозрения, что вещи могут исчезнуть так же внезапно, как и появились, но и пергамент, и камень преспокойно лежали на своем месте.

У Ника Анна задержалась довольно долго, радуясь, что мальчик уверенно идет на поправку. В Дэнверс она вернулась уже во второй половине дня и сразу же отправилась в музей, надеясь отыскать таинственную владелицу странных вещей.