Фиалки для ведьмы, 2009

– Да ради бога, – передернула плечами девочка и отошла в сторону с рассерженным видом. Она остановилась возле стены, поглаживая запястье, прикрытое длинным рукавом светлой кофточки. По ее лицу блуждала таинственная улыбка. Занятые изучением находки, остальные не обращали на нее внимания. Поэтому никто не заметил, как девочка негромко ойкнула, будто обо что-то укололась. Тонкая золотая нить, похожая на свисающий сверху сталактит, соскользнула с руки и исчезла в пыли у ее ног. Потирая запястье, девочка торопливо опустилась на корточки, шаря в пыли и приговаривая:

– Ну где же он? Куда подевался?

Удивленная тем, что браслет-змейка, тайком надетый ею на руку, бесследно исчез, она задрала рукав, чтобы посмотреть болезненный след от укола. На светлой коже, чуть пониже ладони, она увидела две маленькие, едва заметные, точки. Вдруг испуг на лице сменился другим выражением, на губах вновь заиграла улыбка, глаза словно подернулись легкой дымкой, и Лелька медленно поднялась на ноги с какой-то новой, томной грацией.

Тем временем Анна, внимательно разглядывая деревянные кресты, говорила:

– Думаю, что мы нашли уникальную реликвию – крест, на котором был распят Иисус, найденный императрицей Еленой.

– Что ты говоришь? – испугалась Нурия. – Их же тут три! Откуда ты знаешь, что один из них – настоящий.

– От пастора Барроуса, разумеется. Он же говорил об истинном кресте. Полагаю, этот крест перед нами. Но вот который из трех?

Она вкратце рассказала историю, произошедшую в четвертом веке, когда царица Елена, матушка Константина Великого, решила по его желанию отыскать Истинный Крест, на котором умер Иисус. Согласно коптским преданиям, она его нашла, причем обнаружила именно три креста, а не один! В точности как сейчас. Два из них были орудием казни для воров, казненных вместе с Иисусом. Но один был Истинным. Царица Елена разделила реликвию и часть отправила сыну Константину. Тот передал ее папе, и она с тех пор хранится в Ватикане. Стойку Елена захоронила сама…

– Думаю, она здесь, – сказала Анна с уверенностью в голосе.

– Но как мы ее найдем? Кресты выглядят совершенно одинаково! – усомнилась Нурия.

– Погоди, надо подумать. Елена использовала один оригинальный способ… – Анна наклонилась, желая прикоснуться к дереву, и в ужасе замерла: в трещине, пересекающей деревянную стойку, мелькнула плоская блестящая голова змеи. Укуса она уже не почувствовала, потому что рухнула на пол без сознания. Макс бросился к тому месту, где скрылась змея, и молниеносно вогнал нож в щель, проткнув гадюку насквозь. К сожалению, он опоздал. Ядовитые зубы уже успели прокусить девушке запястье.

Всех охватила паника. Бледный, как полотно, Макс поднял Анну на руки и перенес подальше от опасного места. Он чувствовал, как вместе с жизнью девушки, стремительно тающей у него на глазах, из него самого уходит желание жить. Перед ним лежала не просто раненая, умирающая девушка – это была Анна, любовь к которой перевернула всю его жизнь. Мысли его внезапно обрели четкость. Исход решали секунды. Змея, укусившая Анну, была смертельно ядовитой, а уж в змеях-то он разбирался. Сделавшимися стальными пальцами он сжал руку девушки с такой силой, что из крошечных дырочек-укусов хлынула кровь. Он припал к ранкам, как изголодавшийся вампир, и стал высасывать из них кровь, пока не почувствовал, что вот-вот захлебнется. Это была победа – Анна вне опасности. Но, спасая ее, он забыл о том, что поранился, забираясь на скалу. Яд мгновенно проник в рану, и Макс почувствовал, как перед глазами завертелась цветная радуга. Кровь, казалось, превратилась в раскаленную лаву и выжигала изнутри вены. В его мозгу, чудилось, свился целый клубок ядовитых змей. Он понял, что умирает, когда ноги его подогнулись и он рухнул рядом с той, ради которой отдал жизнь. Даже сейчас, зная, что для него все кончено, он об этом не жалел…

Трагедия произошла в течение нескольких минут. В тот миг, когда умер Макс, Анна открыла глаза. Она приподнялась, оглядела мутными глазами друзей и, пытаясь улыбнуться, спросила:

– Что это со мной было?

Ей никто не ответил. И тогда она увидела лежащего рядом Макса. Сначала в ее глазах промелькнуло удивление, потом его сменила тревога и, наконец, их затопил страх.

– Что это? А? – прошептала она, умоляюще глядя на свою подругу, словно ожидала, что найдет способ убедить ее, что недвижимое тело Макса ей просто снится. – Ребята, что с ним?

Нурия всхлипнула и отвернулась. Вангелис закашлялся. Лелька испуганно отшатнулась, увидев исказившееся от горя лицо Анны. Девушка вскочила на ноги, пошатнулась, почувствовав головокружение, и, не удержавшись, рухнула Максу на грудь. Тут же снова поднялась и стала теребить его, трясти, прикладывать ухо к груди, стараясь расслышать биение сердца, все время шепча, как безумная:

– Нет! Нет! Этого не может быть!

По щекам ее лились слезы.

Внезапно она замерла, озираясь с таким видом, словно не понимала, где находится. Потом пригладила волосы, вытерла глаза и попросила совершенно спокойно:

– Вангелис, помоги.