Фиалки на десерт

И позже, когда участились скандалы, раздражение и недовольство друг другом стали постоянными, Зоя и в голове не держала, что Евгений может уйти. Да вы о чем? У них нормальная, среднестатистическая семья – муж, жена, ребенок. Кстати – квартира, машина. Тоже ведь не пустяки! Да, шипим друг на друга, ворчим, но мы же любим друг друга. А кто живет без проблем?

Про роман мужа с молодой женщиной, много моложе ее Зоя долго не знала – какие-то сомнения, конечно же, были, но все это припомнилось уже потом, на трезвую голову. И то, что происходило в семейной спальне – точнее, уже не происходило! – ее тоже не особенно удивляло. Накануне поссорились, да, потом помирились, но что-то осталось в душе, и уже неохота. К тому же завтра рано вставать.

Потом ругала себя: «Дура! Какая же дура! Как не заметила, как пропустила?» Корила себя, ругала: «Сама виновата! Проморгала!»

А потом появилась такая злость! Чуть не чокнулась тогда – так гневалась, так пробирало. И тут «подоспел» Миша, спасательный круг. Уцепилась за него как за соломинку.

Потому что поняла – тогда наконец поняла: никому она, одинокая женщина с ребенком на тридцать восьмом году жизни, не нужна, вот так.

Вокруг летают, порхают, бегут на легких ногах, откидывая небрежно пушистые волосы, красотки и молодухи, чтоб им… А ей вслед уже никто – никто, понимаете? – не оборачивается!

В первое лето после развода поехала с Таней на море. Жили у дальней родственницы, милой старушки. Бабка была, что называется, с пониманием. Жалела и все приговаривала: «Зоечка, милая! Ты не стесняйся, деточка! Я с Танюшкой побуду! Ты и в кино сходи, и погулять! А я ее накормлю, уложу – гуляй хоть до рассвета! Я ж все понимаю – молодость, девочка! Молодость и свобода!»

Зоя растерянно кивала, благодарила, но оставалась дома. С тетушкой и дочкой. После променада по набережной с дочкой вдвоем пили чай во дворе. Потом она шла укладывать Таню и ложилась читать. Старушка смотрела на нее с удивлением – не понимала.

А понимать тут было совсем нечего – никто с ней не пытался познакомиться, никто ни разу не пригласил в кино или в кафе, никто даже не предложил «пройтиться» по набережной, где под яркими и низкими звездами на чернильном южном небе текли, словно реки, потоки влюбленных парочек.

Она посмотрела на себя со стороны – хлопотливая тетка под сорок с выгоревшими от солнца соломенными жесткими волосами, небрежно заколотыми облезлыми шпильками. Обгоревший и облупившийся нос, светлые ресницы – ну не красить же их на пляж, честное слово! Немного вылинявший сарафан – в Москве он казался вполне приличным… дурацкая шляпа от солнца. Резиновые вьетнамки – не на каблуках же переться на пляж!

Рядом, держа ее за руку, идет чуть угловатая, неуклюжая девочка с очень серьезным взглядом. Строгая девочка, из положительных. В руках сумка с пляжными шмотками и пара авосек для рынка – груши, персики, виноград.

Господи… кто же посмотрит на нее, а?

По пляжу на цапельных ногах, откинув длинные волосы, ходили красотки. Снова они! Тоненькие бретельки купальников беспощадно перерезали бронзовую нежную кожу.

Вот тогда Зоя все поняла. А ведь казалось, что впереди еще столько всего! Часто повторяла: «Какие наши годы!»

Повторяла и нарочито смеялась: «Замуж? Да стоит только захотеть! Нет, пока не хочу – отдыхаю! Наелась я вашего замужа!»

«Наивная глупость», – твердо решила Зоя, вернувшись тогда с юга.

Ничего случайно-прекрасного в ее жизни больше не будет – это она поняла и в голове своей уложила. Значит, что? Значит, надо устраивать жизнь.

Вот в то самое время и подвернулся ей Миша.

Их познакомили – конечно же, познакомили! А где еще взять кавалера? На танцах? Познакомиться в общественном транспорте? Нет, там знакомятся молодые! А она уже зрелая женщина, как ни крути…

«А что, он очень даже вполне, – убеждала себя Зоя. – Миша добр, справедлив, не жаден. К Тане относится прекрасно – ну что еще женщине надо? А то, что он немножко странный… Так ерунда!»

Зато она знала одно – и знала твердо: Миша, ее новый супруг, ей никогда не изменит. Он ее не предаст.

Никогда, понимаете? Никогда.

Вот здесь она может быть совершенно спокойна.

Во-первых, ему этого совершенно не нужно.

А во-вторых, кто позарится на ее Мишу, если по правде?

От их брака Зоя ожидала, скорее всего, одного – уверенности и покоя. Все это она и получила в полном, как говорится, объеме.

Да ладно, чего уж там – вон сколько одиноких баб! Сколько мытарств в бабской жизни! Она частенько вспоминала Евгения, своего первого мужа. Мужа-предателя, мужа-изменника. Хотя понимала, что с ним все было на одной волне, в одном стихийном порыве. Даже ссорились на одной волне. И мирились…

Партии свои они отыгрывали, надо сказать, как по нотам.