Фиалки на десерт

До самого Лелиного дома Димка молчал и хмуро смотрел на дорогу.

Вскоре Леля перестала грустить: институт, свидания с Виктором, подготовка к свадьбе – словом, ее увлекла и закрутила собственная жизнь.

Первое письмо от Галочки пришло через пару недель: все хорошо, мы уже в Бремене, живем в лагере для переселенцев. Кормят отлично: дают много разной колбасы и сосисок. Вкусно, проглотишь язык! Города мы не видели – нас и не выпускают. Но скоро все решится – и вот тогда заживем!

«Грустно, – подумала Леля. – «Много колбас и сосисок…» Дурочка Галочка! Колбасы и сосисок и здесь навалом. Правда, не в магазинах, а под прилавком, если честно. Но все можно достать!»

Переписывались они еще пару лет, а потом перестали, потерялись. Леля была дамой замужней и уже матерью, дед подарил пресловутую однушку в Орехове, сменился адрес, телефона сначала не было, а потом… Ну в общем, как оно часто бывает – разная жизнь, совсем разная жизнь…

Нашлись они спустя много лет, в соцсетях. Галочка написала, что слышала про Лелины успехи и все про нее знает из прессы и интернета. По ее словам, она ни капельки не удивилась: «Ты, Лелечка, всегда была необыкновенной! Всегда! Самой лучшей, самой красивой, самой душистой! Ах, как ты восхитительно пахла всегда! Просто неземной аромат! И джинсы твои я, кстати, еще о-о-очень долго носила, лет пять или шесть! Чудесные были штаны, сейчас таких и не делают!»

«Джинсы? Какие джинсы?» – пыталась вспомнить Леля. А потом поняла: джинсы, настоящие американские «Вранглер», густо-синего цвета, новогодний подарок деда. Привезла она их тогда в Шереметьево и благородно отдала подруге: носи и вспоминай!

Галочка писала, что замужем не была и детей не случилось. Маму она похоронила, умерла тетя Лена совсем нестарой и уходила тяжело, да… Работала Галочка в больнице операционной медсестрой – зарплаты хватало. Да! Самое главное – у нее своя квартира! Своя, собственная! Нет, конечно, в кредит – а как по-другому? Долго копили с мамочкой на первый взнос, долго откладывали. Во всем себе, если честно, отказывали. Но это же такое огромное счастье – квартира! Совсем небольшая: две комнатки, небольшая кухня. Но хороший и спокойный район. Очень зеленый! «У нас от этого и цена, понимаешь? Не шикарный, конечно. Ну и пусть! И пусть выплачивать еще много лет».

Леля, прочитав, усмехнулась: «У нас тоже от этого зависит цена! От района, Галочка! Как во всем, собственно, мире».

Леля рассматривала Галочкины фотографии. Маленькая собачка до старости щенок. Галочка по-прежнему была мелкой, худенькой, изящной. Женщина-девочка. Одета она была скромно. Впрочем, Европа всегда одевается скромно: курточка мышиного цвета, беретка. Сумочка-почтальон через плечо. Главный критерий – удобство, не форс. Подробности лица было не рассмотреть, как ни увеличивай фотографии, но было видно, что лицо у подруги не так чтобы гладкое и ухоженное. «А кто из нас молодеет?» – грустно подумала Леля, разглядывая собственные морщины.

Галочка писала, что ходит на музыкальные и поэтические вечера. Сама пописывает стишата, этим она грешила и в юности. Обожает вязать, вот только некому. Да! У нее замечательная коллекция пластинок классической музыки, и это огромное счастье! Питается она правильно, только полезное. Слава богу, она все это любит – мамочка так приучила.

«Простая еда – это всегда полезно», – вспомнила Леля и тут же представила свой холодильник.

Есть у нее и любимый кот – Рыжий. Красавец такой! «Умница – веришь? Умнее собаки! Живем мы с ним дружно».

«А как еще можно жить с котом? – удивилась Леля. – А что он умнее собаки, не верю! Да, Галочка всегда была фантазеркой».

Получалась типичная картина из жизни старой девы – небогатая и уютная квартирка, корзинка с вязаньем, старые пластинки с классической музыкой, счета на оплату в жестяной коробке из-под печенья. И та же самая еда: плошечки с полезной свеклой, тушеной морковкой…

Что изменилось? Что? Чем стало радостнее? Чем веселее?

Те же печаль и тоска, только в другом интерьере. И пейзаж за окном немного другой. Получается так.

А потом, когда все друг про друга узнали и утолили первое любопытство, переписка их постепенно заглохла: Леле, как всегда, было некогда. Писала в основном Галочка – все то же, все так же грустно и однообразно. Спрашивала, не собирается ли Леля в Германию.

Леля не собиралась. Просто в Германии не было дел. А позволить себе поездку «просто так» она не могла. «Просто так» она ездила только на море, в Италию. Любимую Италию, где ей всегда было спокойно, хорошо, комфортно и вкусно. А все остальное – поездки короткие, деловые. Галочку она к себе пригласила – не то чтобы сильно скучала, а так, из вежливости.

Галочка тут же откликнулась: «А что, было бы здорово! Правда, Леличка? Вместе побродим по Москве, походим по музеям, съездим в нашу школу, повспоминаем, а?»