Фиалки на снегу

Джон ничего не ответил. Он широко раскрыл глаза и, словно забыв обо всем на свете, в изумлении смотрел прямо перед собой. Изабель стало интересно, что же до такой степени изумило ее мужа, и она проследила за его взглядом. Около камина стояла Гизела!

— Я скучала по тебе, — сказала Изабель. — Где ты была?

— Здесь… там… повсюду… — ответила, как обычно, Гизела. — Но всегда — рядом с тобой. — Посланница небес нежно посмотрела на спящих младенцев и подняла над ними морщинистую руку. — Да благословит господь Адама и Элиза-бет-Гизелу, да одарит он их здоровьем, счастьем и вечной любовью!

— Но ты ведь не покинешь меня? — встрево-женно спросила Изабель.

— Дитя мое, где бы я ни была, я всегда останусь в твоем сердце. Помни, я люблю тебя! А ты, — она обратилась к Джону, который не мог вымолвить ни слова и лишь смотрел на верную подругу Изабель не мигая, — ты теперь веришь в мое существование?..

С этими словами Гизела растаяла в воздухе. Там, где она стояла секунду назад, возник столб серого тумана; еще мгновение спустя из него выступила прекрасная молодая женщина с такими же, как у Изабель, золотистыми волосами и фиалковыми глазами…

— Мама! — чуть слышно прошептала Изабель.

— Смерть не в силах разлучить нас. — Ее улыбка сияла нездешней радостью и величавым спокойствием. — Настоящая любовь живет в вечности… — Она склонилась над Изабель, поцеловала ее в лоб — и исчезла, словно никогда и не существовала.

— Никогда бы не поверил, если бы не увидел все это собственными глазами, — пробормотал Джон, обретая наконец дар речи.

Слезы застилали глаза Изабель… Она сняла с шеи цепочку, открыла золотой медальон и молча передала его Джону.

Он увидел миниатюрный портрет — портрет той женщины, что несколько секунд назад стояла перед ним в этой самой комнате.

— Любимая, простишь ли ты меня за то, что я не верил тебе? — с усилием проговорил Джон.

— Гизела говорила правду: принца узнают не по короне, — ответила Изабель. Голос ее дрожал. — Некоторые вообще зовут себя герцогами.

— Благодарю, любовь моя. — Осторожно, чтобы не разбудить дочку, он встал и поцеловал Изабель в лоб. — Помнишь, любимая? — с нежностью прошептал он. — Радость навсегда…