Фиалки по средам

На молодой женщине была большая шляпа из белой соломки и муслиновое платье в цветах, без рукавов. Продавец грустно посмотрел на неё.

— Одной капли вполне хватит, — повторил он.

— Как это мило! — воскликнула молодая женщина. И купила прозрачный муравейник.

— Друг мой, вы ещё не видели моих муравьёв? Белоснежная ручка с наманикюренными пальчиками держала стеклянный муравейник. Мужчина, сидевший рядом с молодой женщиной, залюбовался её склонённым затылком.

— Как с вами интересно, дорогая… Вы умеете вносить в жизнь новизну и разнообразие… Вчера вечером мы слушали Баха… Сегодня… наблюдаем за муравьями…

— Взгляните, дорогой! — сказала она с ребячливой порывистостью, которая — она это знала — ему так нравилась, — Видите вон ту громадную муравьиху? Это Королева… Работницы прислуживают ей… Я сама их кормлю… И поверите ли, милый, им хватает одной капли меду в месяц… Разве это не прелестно?

Прошла неделя — муравьи за это время успели надоесть и мужу, и любовнику. Молодая женщина сунула муравейник за зеркало, стоявшее на камине в её комнате. В конце месяца она забыла положить в отверстие каплю меду. Муравьи умерли медленной голодной смертью. До самого конца они берегли немного меду для Королевы, и она погибла последней.

Ярмарка в Нейи

— Бонниве был всего пятью-шестью годами старше меня, — начал Мофра, — но он сделал такую блестящую, молниеносную карьеру, что я привык видеть в нём скорее покровителя, чем друга. Я был многим обязан ему. Когда его назначили министром общественных работ, он определил меня в свою канцелярию, а когда кабинет пал, мгновенно пристроил в префектуру.

Вернувшись к власти, он взял себе портфель министра колоний. В ту пору я был неплохо устроен в Париже и просил Бонниве оставить меня на этом месте. Мы по-прежнему были дружны и часто встречались в семейном кругу — то у него, то у меня дома. Бонниве обожал свою жену Нелли, женщину лет сорока, всё ещё миловидную и словно созданную для роли супруги министра. Я был женат уже десять лет, и, как вы знаете, мы с Мадлен жили душа в душу.

Как-то в начале июня супруги Бонниве пригласили нас пообедать в одном из ресторанов Булонского леса. Нас было шесть человек, мы очень мило провели время, и к полуночи нам ещё не хотелось расходиться. Бонниве, который был в ударе, предложил отправиться на ярмарку в Нейи. Когда Бонниве сидит в министерском кресле, он любит разыгрывать Гарун-аль-Рашида и слышать, как толпа провожает его шёпотом: «Глядите, Бонниве!»

Три немолодые супружеские пары, которые тщетно пытаются обрести в ребяческих забавах очарование далёкого детства, являют взору довольно печальное зрелище. Мы выиграли в различных лотереях макароны, стеклянные кораблики и пряничных зверей. Потом мужская часть нашей компании сбивала в тире вращающиеся трубки и яичную скорлупу, которую подбрасывали вверх вялые струйки воды. Наконец, мы добрались до ярмарочной железной дороги, рельсы которой, сделав два-три круга под открытым небом, исчезали в туннеле. Нелли Бонниве предложила прокатиться в поезде. Моей жене затея эта пришлась не очень по душе и сиденья показались недостаточно чистыми, но она не хотела нарушать компанию, и мы купили билеты. В толчее на платформе толпа нас разъединила, и мы с Нелли Бонниве оказались наедине в двухместном купе.

Маленький поезд мчался с большой скоростью, а зигзаги дорожного полотна были умышленно расположены так, чтобы пассажиры то и дело падали друг на друга. На первом же повороте Нелли Бонниве едва не очутилась в моих объятиях. В эту минуту поезд нырнул во мрак туннеля, и то, что совершилось в следующие несколько секунд, я сам не могу объяснить. Наши поступки иногда не подвластны контролю сознания. Как бы там ни было, я вдруг почувствовал, что Нелли полулежит у меня на коленях, и стал её ласкать, как двадцатилетний солдат ласкает девчонку, которую привёл на деревенскую ярмарку. Не сознавая, что делаю, я искал её губы, и в тот момент, когда, не встретив сопротивления, я прижался к ним, вспыхнул свет. Словно по уговору, мы отпрянули в разные стороны и растерянно, в полном изумлении уставились друг на друга.

Помню, что я пытался разгадать выражение лица Нелли Бонниве. Она приводила в порядок причёску и молча, без улыбки глядела на меня. Наше взаимное замешательство длилось недолго. Поезд уже тормозил, и через минуту мы оказались на платформе, где нас ждали Бонниве, Мадлен и двое других наших спутников.

— Пожалуй, мы и впрямь уже стары для таких забав, — со скукой в голосе заметил Бонниве, — не пора ли по домам?

Мадлен его поддержала, мы добрались до Порт-Майо и тут расстались. Целуя руку Нелли, я пытался поймать её взгляд. Она беспечно болтала с Мадлен и ушла, не подав мне никакого знака.