Фианэль Отважная. Книга 1

Не сомневаюсь, прости, — сразу остыв, примирительно попросила я, — и хватит, пожалуй об этом. Скажи лучше, выполнил ли ты своё обещание?

— Обещание? Какое и кому? — брови дядюшки изумлённо поползли вверх. — Не понимаю тебя, госпожа.

— Да пленнику же, — терпеливо подсказала я, — насчёт сохранности жизни.

— Госпожа, ты видела три правых уха, — с непроницаемым лицом, заявил мой наставник. — А мы, Ночные Призраки, отрезаем их только у мёртвых врагов. Из чего следует очевидный вывод: данное слово, я не сдержал. А знаешь почему?

— Догадываюсь. Война — не рыцарский турнир, — спокойно ответила я, не осуждая, но и не одобряя дядюшкин поступок.

— А цель — оправдывает средства, — от себя добавил дядюшка, с твёрдой убеждённостью в голосе.

— Лично для меня, в этой ситуации, главное, не моральная сторона дела, а то, что удача, наконец, покинула дана-проводника, — не став кривить душой, злорадно рассмеялась я. — Да и сколько можно ускользать от давно заслуженного возмездия?

— Верно мыслишь, госпожа, — ухмыльнулся дядюшка, не скрывая удовлетворения. — На войне, только так и надо.

— Кто учил! — в ответ улыбнулась я.

Мне показалось, дядюшка был польщён, хотя и постарался это скрыть.

Дальнейшее сидение в гостиной, не имело смысла. Мы основательно подкрепились и теперь каждому, следовало заняться своими делами.

Поэтому, встав из-за стола, я предложила:

— Дядюшка, ты ступай, поспи хоть немного, а я приберу посуду и приготовлю в дорогу всё необходимое нам обоим.

— А волк? — с укоризной напомнил мне дядюшка. — Его нужно осмотреть.

— Точно! — я стукнула себя ладонью в лоб. — О рыжем разбойнике забывать нельзя. Тем более что расставаться с ним, придётся надолго. Уж не знаю как он без нас и обойдётся.

— Ничего страшного в этом нет, — успокоительно произнёс дядюшка. — Мы оставим ему вдоволь мяса и воды, а пакгаузную входную дверь, распахнём настежь. Об остальном же, позаботится его природная, звериная натура. Вспомнишь мои слова, госпожа: когда мы вернёмся, волк живой — здоровый, будет встречать нас у подъёмного моста.

— Ага-ага, — я тихонько рассмеялась, — и едва поприветствовав нас, он тут же улизнёт с плато прочь.

— Нисколько не сомневаюсь, — охотно согласился мой наставник, — ибо вряд ли ему придётся по вкусу, заточение.

— Сам виноват, — «пожалела» я питомца, — не подставил бы себя по глупому под чужую сталь, отправился б тогда со мной к Баюкающему озеру. А так… Пусть кукует дома и ожидает нашего появления.

— Да, госпожа, что и говорить, действительно сглупил наш волк, — признал дядюшка, почесав затылок. — Атаковал превосходящих по силе врагов, получил от них пару щедрых «гостинцев», потерял драгоценное время, пока ковылял домой, истекая кровью. Вместо того, что б едва увидев их, немедленно вернуться за нами и уже втроём, совместно, брать пришельцев в крутой оборот.

— Ну зачем такие сложности? — я с иронией хмыкнула, будучи прекрасно осведомлена о храбром, порой даже до безрассудка, характере Локи. — Бежать на плато за подмогой, когда он сам такой герой! Ну что ты дядюшка, выдумываешь? К тому же, ему скорей всего было попросту ещё и лень: оттуда сюда, отсюда туда, потом назад. Ничтожная суета, которую можно избегнуть, бросившись в бой, не откладывая заманчивую идею в долгий ящик.

— Ладно тебе ругаться, госпожа, — весело заблестев глазами, дядюшка встал на защиту волка. — Парнишка виноват, но непременно исправится.

— Горбатого могила исправит, — в ответ, мрачновато пошутила я.

После чего мы принялись осторожно снимать полосы полотна, обмотанные вокруг шеи и туловища Локи. Его это естественно разбудило и подвигло на сопротивление, сошедшее на нет, едва он уразумел, что хозяйка гневается. Затем дядюшка уже без помех, принялся тщательно обследовать нашего пациента.

— Дело обстоит даже лучше, чем я надеялся, — в итоге уверенно заключил он. — Температура снизилась, а обе раны отлично заживают. Кроме того: теперь можно дать более — менее твёрдые гарантии, что жизненно важные органы, вследствие кинжального удара в бок, не задеты.

— Умница, рыженький! — на радостях я поцеловала волка в морду, а он в ответ умудрился лизнуть меня в нос.

Пока мы с Локи, минуту — другую, обменивались нашими обычными нежностями, дядюшка сходил за своим чудодейственным бальзамом, после чего принялся аккуратно втирать его в начинающие зарубцовываться раны. Моя помощь на данном этапе заключалась в успокаивающем поглаживании по лобастой, волчьей голове. По завершении упомянутой процедуры, дядюшка, выпрямившись, заявил, что накладывать повязки, совсем не обязательно.

— Тебе видней, — не стала спорить я, — так, значит так.

— Пусть отныне раны лечит ещё и воздух, — уже собравшись уходить к себе в спальню, пробормотал дядюшка. — Хватит их закупоривать, ибо, образно говоря, они теперь должны дышать.