Фиаско 1941. Трусость или измена?

Тогда высказывалось две точки зрения на строительство укреплений в Белоруссии. Первая точка зрения состояла в том, чтобы строить непосредственно у границы, а вторая – в том, чтобы строить в 25–50 км от границы по рубежу рек Бебжа и Нарев. Второй вариант выглядел как будто более привлекательным: приграничная полоса превращалась в предполье укрепрайонов, строительство можно было вести скрытно на выгодном оборонительном рубеже. Обычно решение о строительстве укреплений на границе рассматривают как «волевое» решение Сталина, то есть как ошибку. Однако первый вариант также имел веские преимущества. Он опирался на крупные водные преграды: Западный Буг и Августовский канал, а также линия обороны прикрывала важные железнодорожные узлы: Брест, Бельск, Белосток и Гродно, на которые было завязано снабжение армий, а также созданные в этих же городах крупные военные склады.

Наконец, наиболее важный момент в истории приграничных укреплений состоит в том, что активное строительство укреплений началось летом 1940 года. Документы очень скупо освещают вопрос о подготовке этого строительства. В «Акте о приеме Наркомата обороны Союза ССР тов. Тимошенко С.К. от тов. Ворошилова К.Е.», датированном 7 мая 1940 года, указывается, что план строительства укрепрайонов на 1940 год не был утвержден и отсутствуют исчерпывающие директивы на этот счет. Из этого документа видно, что план строительства укрепрайонов был подготовлен, но не был введен в действие. Хотя, в более поздней недатированной записке (не позднее 25 июня 1940 года, во всяком случае после передачи Наркомата обороны) Сталину и Молотову К.Е. Ворошилов ставит вопрос о создании второй линии обороны из укреплений на бывшей советско-польской и советско-финской границах, а также предлагает дать задание Наркомату обороны разработать в месячный срок план строительства укрепрайонов до конца третьей пятилетки[200].

Видимо, в этот момент шла интенсивная дискуссия в высшем руководстве об обороне западных границ, поскольку 30 июня 1940 года Наркомат обороны направляет записку Сталину и Молотову об устройстве полосы предполья и с предложением строительства новых укрепрайонов (в частности, Струмиловского и Коломыйского УР). Однако документы прямо не указывают на то, какова была судьба плана строительства укрепрайонов на 1940 год и какие конкретно по нему были приняты решения.

Даты документов позволяют судить, что к рассмотрению вопроса о готовности Красной Армии и строительстве укреплений высшее руководство подвигли события в Европе. Апрель 1940 года – немецкая операция в Норвегии и Дании, и в этот момент происходит детальное рассмотрение боеготовности Красной Армии, выразившееся в «Акте передачи Наркомата обороны Союза ССР». Норвежская операция показала, что Германия вовсе не собирается останавливаться на достигнутом и продолжит свои территориальные захваты, а СССР вполне может стать объектом нападения. Следовательно, надо быть готовыми, и в рамках этой подготовки была проведена проверка армии и смена руководства, и, как оказалось, очень своевременно. Акт о передаче наркомата был подписан 7 мая 1940 года, за три дня до германского вторжения во Францию.

После быстротечной французской кампании и разгрома британских и французских войск вопрос об обороне встал ребром, и здесь разгорается дискуссия о строительстве укрепрайонов. Ворошилов в своей записке прямо ссылается на опыт обороны линии Мажино, указывая, что одной линии укреплений недостаточно – немцы ее или прорвут, или обойдут. Ворошилов предлагает создать целую систему укреплений: две основные полосы («линия Молотова» и «линия Сталина») с отдельными узлами обороны между ними.

Отказались ли от этой идеи или нет? Можно подумать, исходя из документов, что отказались, но другие документы показывают, что идея Ворошилова не только была принята, но и даже существенно развита. В записке от 15 мая 1941 года содержится указание о начале строительства линии обороны в глубине советской территории, на подступах к Москве, а недавно была обнаружена «Схема укрепленных районов третьего рубежа по линии: Осташков, Ржев, Вязьма, Спас-Деменск», датированная 17 мая 1941 года. На ней был обозначен план строительства четырех укрепрайонов (Ржевский, Вяземский, Спас-Деменский и Брянский УР) в составе 4878 ДОС, причем 2439 ДОС должны были достроить к 1 января 1942 года[201]. Была определена также смета строительства. Но работы так и не начались. Карта была обнаружена случайно среди документов и карт Западного фронта, откуда она и попала в архив и была рассекречена вместе с остальными документами фронта.