Фиаско 1941

В.К. Триандафиллов, разрабатывавший теорию глубокой операции, предложил использовать несколько эшелонов танков, подразделенных по функциям на поле боя: ДД – дальнего действия, ДПП – дальней поддержки пехоты и НПП – непосредственной поддержки пехоты. Идеи Триандафиллова были уже в феврале 1933 года направлены в войска в виде Временных указаний по организации глубокого боя.

Некоторое время было увлечение танками и попытки возложить на них основные задачи прорыва, однако уже в декабре 1934 года, после проверки новых идей на ряде учений, было выяснено, что основную роль играет пехота, и технические средства нужны для поддержки ее действий. А.И. Егоров предложил использовать два эшелона танков: ДД и НПП. В итоге сложилось следующее построение: «Для успешного наступления оперативное построение ударной группы должно всегда включать: эшелон прорыва (усиленные стрелковые корпуса); эшелон развития прорыва – подвижные войска (танки, мотопехота, механизированная конница), обладающие большой маневренностью и ударной силой; авиационную группу и группу воздушно-десантных войск»[133].

Эта тактика могла применяться, когда танковые войска были организованы в бригады, которые можно было придавать стрелковым соединениям или собирать в группы для развития прорыва.

В 1940 году, под влиянием опыта Финской войны, взгляды на применение танков серьезно изменились, и было решено отказаться от дальнего действия и дальней поддержки и создавать единую группу для поддержки пехоты, выстроенную в три эшелона: тяжелые танки (подавление ПТО и артиллерии), средние танки (подавление ПТО, минометов и пулеметов) и легкие танки (сопровождение пехоты, уничтожение живой силы и огневых средств противника)[134]. Военный опыт показал, что прорыв танков в глубь обороны противника для дальнего действия и дальней поддержки пехоты далеко не всегда возможен, а танки без взаимодействия с пехотой оказываются очень уязвимыми перед самым примитивным оружием, вроде зажигательных бутылок, не говоря уже о противотанковой артиллерии. На совещании 23–31 декабря 1940 года командующий ЗапОВО генерал-полковник Д.Г. Павлов указывал, что при наступлении на подготовленную долговременную оборону, на местности с естественными препятствиями и инженерными заграждениями, проход танкам сначала пробивают ударные стрелковые корпуса на фронте в 20–30 км и в глубину на 6–8 км. Если же противник не укрепился и на местности нет препятствий, то танки участвуют в прорыве фронта[135]. То есть в 1940 году, буквально накануне войны, произошло серьезное изменение танковой тактики, которое требовало переподготовки как командиров танковых частей и соединений, так и штабов армий, в состав которых были включены механизированные корпуса. Теперь нужно было больше внимания уделять взаимодействию с пехотой, а не прорывам и рейдам в глубине обороны противника.

Казалось бы, что такого? Но разница была существенной. В предыдущем подходе основную работу по подавлению артиллерии противника, прорыву обороны выполняла артиллерия и пехота. Танки должны были или выбрать слабое место и рвануть по тылам противника (для этого БТ нужна была и скорость и возможность становиться на колеса – это нужно не для езды по автострадам, как считает Виктор Суворов, а для малошумного хода, чтобы подкрасться к противнику и ударить внезапно; такой же особенностью обладал М4А2 «Шерман»), или же поддерживать пехоту в атаке, подавляя оставшиеся после артподготовки огневые точки пушечно-пулеметным огнем или огнеметами, что возлагалось на ХТ-26.

Новый подход, принятый в конце 1940 года, предполагал, что танки будут участвовать в проламывании обороны и подавлении артиллерии противника, вплоть до обстрела дотов. После пролома линии обороны мехкорпус должен был проломить вторую полосу обороны противника, а после этого разгромить подходящие подкрепления и воспрепятствовать отходу противника, который попадет в мешок. Танки в рамках этого подхода воспринимались как подвижная артиллерия. Эта идея была сформулирована Д.Г. Павловым на совещании в декабре 1940 года так: «Танк – та же артиллерия, только более меткая, защищённая от огня и стреляющая прямой наводкой». Для этой работы танки прежних образцов не годились, а требовался бронированный монстр КВ. Это решение в определенной степени перечеркнуло результаты всей оборонной работы, которая была сделана в 1930-х годах.