Фидель. Футбол. Фолкленды: латиноамериканский дневник

Ну, например, все в России знают, как нефтяники невольно разрушают тонкий слой почвы в тундре, когда бороздят её на вездеходах. Известно, что на восстановление почвы в такой колее- борозде уйдут десятилетия. У американцев была та же проблема. И вот с недавних пор колонны нефтяников идут к месту добычи только... зимой. Причём впереди идёт машина с водой, которая разбрызгивает её и создаёт дополнительную ледяную подушку. По такому «зимнику» и идёт колонна. Пришли, пробурили, ушли. Весной снег растаял — та же тундра. Весь урон природе — дырочка в земле, откуда торчит труба. Так рационально подойти к решению вопроса умеют только американцы. Но постепенно подходят они и к более важным открытиям, которые позволят совершить технологическую революцию в добыче нефти и газа в Заполярье. В том числе когда-нибудь и в Антарктике[65].

Вот воодушевлённый Лукин в ответ и продолжает заваливать меня новостями: «Ты помнишь, что мы в январе опять летим в Антарктиду? Полетишь с нами? Ты же в прошлый раз, кажется, так и не добрался? Где-то у Огненной Земли застрял?»

...Вечером того дня, когда мы с Дейнекиным летели на самолёте президента Чили, в Пунта-Аренас для главкомов устроили приём. Клуб офицеров ВВС на берегу Магелланова пролива. Забавный такой клуб. Всё на тему военной авиации. Старые пропеллеры. Фотографии асов в героических позах. Даже стойка бара — крыло списанного боевого самолёта. Пётр Степанович много шутил. Всё норовил выведать у чилийцев, каково лётчикам было в переворот Пиночета бомбить президентский дворец «Ла Монеда». Его чилийские коллеги по понятным причинам больше отнекивались. Дейнекин ещё не знал, что и ему самому в скором будущем предстоят авиаудары по территории собственной страны во время «первой чеченской». Тогда, в середине 90-х, вообще казалось, что наступил, как сказал Фукуяма, «конец истории»: эпоха всеобщего согласия, когда закончилась и холодная война, и вообще все войны.

Так было тогда. А сегодня в Чили возник сайт, на котором разыгрывают сценарии будущей войны за Антарктику, где во врагах Чили — уже и... Китай. Клубок заполярных споров только продолжает запутываться.

Фолкленды действительно были только репетицией.

Часть третья «Малая родина» большого футбола

Задавать мне вопрос, разбираюсь ли я в футболе, — всё равно что спросить жителя Рима, является ли он католиком.

Римлянин — он ведь католик по рождению. Для него площадь Святого Петра в Ватикане — место вечерних прогулок и любовных свиданий. Поэтому к церкви он может относиться... расслабленно.

Вот и я могу относиться расслабленно к футболу.

Я, например, совершенно не боюсь согрешить, признаваясь, что не помню, кто же это в прошлом году играл в финалах Лиги чемпионов в Европе и «Либертадорес» в Южной Америке. Я не помню, как в прошлый раз сыграли «Челси» и «Манчестер» или «Спартак» с «Локомотивом». Меня даже однажды, на вечеринке Русского экономического форума в Лондоне, знакомили с женой самого Смертина, а я даже не среагировал на фамилию. «Приятно познакомиться», — сказал я, раскланиваясь с этой очень приятной молодой женщиной. А раскланявшись, спрашиваю организатора форума Сергея Колушева, который нас и представил, чего он так напирал на её фамилию: «Смертин — это кто-то знаменитый?»

Стыдно, конечно. Наверное, даже позор. Но я всё равно расслаблен. У меня индульгенция. Потому что после Монтевидео футбол для меня — фон.

У меня, знаете, был момент, когда я просто в удовольствие гонял даже не мяч, а птиц по священному газону стадиона «Сентенарио». Это почти как любовное свидание у Ватикана. «Сентенарио» и есть футбольный Ватикан: стадион в уругвайском Монтевидео, где проходил первый чемпионат мира. После этого футбол — фон. В Уругвае тем более.

И всё-таки. В Южной Америке и в Уругвае футбол стал уже настолько фоном, что никто особенно и не задумывается, а как это, собственно, произошло. Как даже не огромная Аргентина или гигантская Бразилия, а какой-то там малюсенький Уругвай смог заманить к себе первый Кубок мира? И как он смог его завоевать?

Там же, в Монтевидео, заходишь в магазин красок на углу улиц Чарруа и Коронель Алегре, притормаживаешь у полки с эмульсионкой, а хозяин тебя уже спрашивает:

— Вы как? За покупками или с экскурсией?

— То есть как это? Сейчас изучу товар, а там, может, и куплю. У вас что, все остальные клиенты такие стремительные?

— Да нет, вы меня неправильно поняли. Вы сюда за краской пришли или за историей?

— Опять не понял...

— Ну, вы уже пять минут топчетесь на пятачке, где стояла штанга ворот, в которые забили первый гол первого чемпионата мира. Многие приходят сюда не за покупками, а постоять, подумать. Просто мой магазин стоит как раз на месте исчезнувшего стадиона «Поситос». Как раз здесь тогда сыграли первый матч первого чемпионата мира сборные Франции и Мексики.