Фидель и религия. Беседы с фреем Бетто

Если ты станешь изучать, например, революционную мысль на Кубе, идеи нашей собственной революции, тут никогда не произносилось слово ненависть. Даже больше, у нас был мыслитель огромного масштаба, исключительного масштаба – Марти. И Марти уже в семнадцать лет в документе под названием «Каторжная тюрьма на Кубе», в рассказе о своих страданиях и обвинениях против испанской республики, республики, которая возникла в Испании и ставила вопрос о правах для испанского народа, но отказывала в правах народу Кубы; которая провозглашала свободу и демократию в Испании, но отказывала Кубе в свободе в свободе и демократии, как было всегда, - произносит удивительные слова, как, например, когда утверждает: ни хлыст, ни оскорбления, ни звон цепей не смогли научить меня ненавидеть; примите мое презрение, ибо я никого не могу ненавидеть. В течение всей своей жизни Марти проповедовал борьбу за независимость, за свободу, но не проповедовал ненависти к испанцам.

Опыт Марти показывает, как можно проповедовать дух борьбы и борьбу ради завоевания независимости, не проповедуя ненависти к тем, кого он называл своими испанскими отцами; и я заверяю тебя, что наша революция глубоко проникнута идеями Марти. Мы – революционеры, социалисты, марксисты-ленинцы – не проповедуем ненависть как философию, не проповедуем философию ненависти. Это не значит, что мы чувствуем какую-то симпатию к системе угнетения и что мы не боролись против нее, вкладывая в это все силы; но я думаю, что мы выдержали высшую проверку, и она заключается в следующем: мы ведем упорнейшую борьбу против империализма, империализм совершал против нас всяческие агрессии и наносил нам всяческий ущерб,

и, однако, когда североамериканский гражданин приезжает в нашу страну, все относятся к нему с большим уважением, все оказывают ему большое внимание, потому что, действительно, мы не можем ненавидеть североамериканского гражданина, мы отвергаем систему, мы ненавидим систему. И в моей интерпретации, и, я полагаю, в интерпретации революционеров-марксистов речь идет не о ненависти к индивидуумам, а о ненависти к подлой системе эксплуатации, не о ненависти к людям.

Марти, например, ненавидел испанскую систему и поднимал народ на борьбу против испанской колониальной системы. Однако он не говорил о ненависти к испанцам, а многие кубинцы отважно и яростно сражались и умирали на поле боя.

Так вот, действительно, мы проповедуем неприятие системы, отвращение, ненависть к системе, ненависть к несправедливости; мы не проповедуем ненависти между людьми, потому что, в конце концов, люди – жертвы системы. Если надо сражаться с системой, ты сражаешься с системой; если надо сражаться с людьми, представляющими ту систему, которую ты ненавидишь, надо сражаться с людьми, представляющими систему, которую ненавидишь.

И я вправду считаю, что это никак не противоречит христианскому учению, ведь

то же, если кто-то говорит: я ненавижу преступление, не думаю, чтобы это запрещалось христианским учением; ненавижу несправедливость, ненавижу злоупотребления, ненавижу эксплуатацию. Осуждать преступление, бороться с преступлением,

с несправедливостью, с эксплуатацией, со злоупотреблениями, с неравенством между людьми – не думаю, чтобы это противоречило христианскому учению, чтобы это противоречило религии, и, скажем, бороться за права тоже, наверное, не противоречит религии, я не думаю этого; защищать справедливое дело – по логике религии, насколько я знаю, также не приводит к конфликту с нею. Но кроме того, мы несколько дней назад говорили о священной истории, так нам рассказывали, что были битвы даже на небе, среди ангелов, и уж если были битвы на небе, как не понять битв на земле.

Фрей Бетто. Иисус очень резко обличал фарисеев и назвал Ирода лисой. И даже больше, Иисус говорит, что мы должны любить врагов; он не говорит, что у нас не должно быть врагов. И нет большей любви к угнетателю, чем лишить его возможности кого-то угнетать.