Фидель Кастро

Новая внешняя политика Кубы в 70-х гг. являлась не столько результатом советского давления, сколько результатом переоценки в свете изменяющихся обстоятельств за границей. Можно выделить три цели. Первая состоит в том, что кубинские лидеры продолжали поиск союзников в странах «третьего мира» путем военных миссий и программ иностранной помощи, двойственной целью которых являлось прекращении изоляции Кубы в мировом сообществе и уменьшение ее зависимости от Советского Союза. В то же время они стремились увеличить свое влияние на СССР, став его совершенно необходимым союзником в странах «третьего мира». Поступая таким образом, они надеялись обеспечить себе большую автономию в определении внутренней и внешней политики, будучи уверенными в продолжающейся экономической поддержке Советского Союза. В-третьих, они повторяли попытки открытия диалога с Вашингтоном, чтобы облегчить давление блокады, которую США продолжали навязывать Кубе. Эти три цели не всегда были совместимы в течение 70-х гг. Совершенное мастерство Кастро как политика было направлено на выжимание максимальных преимуществ для Кубы из иностранного участия.

Хотя внешняя политика Кубы в 60-е гг. в качестве образца для Латинской Америки взяла свой собственный революционный опыт, новая стратегия признавала, что существуют различные пути к национальному освобождению в зависимости от местных обстоятельств. Объяснения Кастро в двух Гаванских декларациях в начале 60-х гг. подтверждали, что и военные и католическая церковь могут сыграть прогрессивную роль в борьбе за национальное утверждение и реформы в Латинской Америке: возникновение на континенте реформистского течения в вооруженных силах, по примеру военного режима в Перу, и появление нового движения в латиноамериканской церкви, делающего акцент на борьбу за социальную справедливость, усиление веры в то, что перемены могут произойти через сотрудничество различных социальных сил, а не только через партизанские движения. Более того, победа Народного фонда в Чили под руководством Сальвадора Альенде, казалось, доказывала возможность парламентарного пути к социализму, предлагаемую Советским Союзом и ортодоксальным коммунистическими партиями. Собственный опыт Кастро начала 50-х гг. привел его к противоположному выводу, что только вооруженные действия могут вызвать радикальную перемену. История Кубы доказывала, что процесс выборов может быть очень легко извращен коррупцией или разрушен военными. Однако теперь он осмотрительно признавал, что при определенных обстоятельствах выборы могут стать центральной частью революционной стратегии.

Кастро ясно определил свою новую позицию во время трехнедельной поездки в Чили в ноябре 1971 года. Это был его первый за несколько лет визит за границу, ставший триумфальным. Принятый с открытыми объятиями новым президентом Альенде и приветствуемый везде восторженными толпами, он объехал всю страну, обращаясь к студентам, рабочим медных и угольных шахт, фермерам и к огромной аудитории, собирающейся на стадионах. С присущей ему смесью дидактики и конкретности он разъяснял свои взгляды на множество предметов, проявляя необычайную способность помнить технические детали и применять статистику. Его неоднократно спрашивали, поддерживает ли он чилийский путь к социализму, полагая, что он противоречит кубинскому опыту. «Мы не только не хотим противоречия, — ответил он на вопрос лидера рабочего союза, — но мы также увидели такую возможность в отношении конкретных и реальных условий, существующих во время выборов (в Чили), и, таким образом, мы всегда с удовлетворением принимаем каждое повое изменение, которое может появиться. И дайте каждой перемене в мире проявить себя! Если все дороги ведут в Рим, мы можем только пожелать, чтобы тысячи дорог вели в революционный Рим!»[162].

Однако Кастро до сих пор не был убежден в возможности мирной дороги к социализму. Но он и не утерял своего инстинктивного понимания отношений власти. Нахваливая победу Альенде, он полностью критиковал неудачу чилийского президента мобилизовать массы против растущей угрозы «правых». В ответ официальным лицам США, которые недавно выразили уверенность, что чилийское правительство долго не продержится, он сказал: «Такая уверенность основана на слабости самого революционного процесса, на слабости идеологической борьбы, на слабости массовой борьбы, на слабости перед лицом врага»[163]. Почти 2 года спустя после его визита, накануне военного переворота в сентябре 1973 года, он написал Альенде, убеждая его использовать организованную силу рабочего класса, чтобы остановить предстоящий переворот. Через две недели после того как военные захватили власть, он на народном собрании на Кубе заявил: «Чилийский пример показывает нам, что невозможно свершить революцию только с помощью одних людей: необходимо также оружие! По и одного оружия недостаточно, чтобы свершить революцию: необходимы также люди»[164].