Fidem

Ягеллон стиснул зубы, отчего на его узком бледном подбородке выступили ясно видимые желваки.

– Одна мысль об этом причиняет мне боль. Меня утешает лишь то, что смерть эта будет мученической. Их тела познают невероятные страдания, но их души устремятся вверх, отмывшись от земных грехов. В некотором смысле это значит, что чудо Грауштейна было не напрасным. Я только надеюсь, что приор Герард быстро разберется в происходящем и пресечет новые жертвы, а пока…

– Разберется? – Шварцрабэ, кажется, едва не расхохотался. – Пресечет? Черт! Да как бы не так! Скажите ему, сир Гризео! Мы ведь оба с вами понимаем, что происходит, не так ли? Так скажите им!

Гримберт заставил «Судью» провести взглядом по лицам раубриттеров. Напряженные, с прищуренными глазами, эти лица на миг показались ему оскаленными мордами хищных животных. И неудивительно. Это не благородные рыцари, напомнил он себе, это раубриттеры. Хищные твари, не признающие над собой ничьей власти, годные лишь бродить по грешной земле в поисках поживы и пропитания. Они и тебя сожрут, если уличат в чем-то или заподозрят. И Ягеллон, и Томаш, и даже Шварцрабэ. Сожрут, не попросив даже соуса к твоему сухому мясу. Тебе придется помнить об этом и быть начеку.

– Приор Герард не случайно закрыл ворота Грауштейна, – негромко произнес Гримберт. – И не случайно приказал всем своим людям облачиться в доспех. Может, проказа сожрала его тело, но не мозги. Он понял, с чем имеет дело, как только умер Франц. Может, он не спешит об этом рассказывать, но три года назад он сам был среди рыцарей, штурмовавших Арборию. И уж поверьте, он доподлинно знает, что такое «Керржес». Они с приором Герардом старые знакомые.

* * *

Томаш заворчал, беспокойно озираясь, его голова с трудом ворочалась на искривленной согнутой шее.

– Вот уж и наш молчун запел, как соловей… О чем это вы с сиром Хуго толкуете, а?

– Он знает! – нетерпеливо повторил за Гримберта Шварцрабэ. – Знает, что «Керржес» пирует в его монастыре. И несмотря на это, отдал приказ закрыть ворота, заперев всех нас внутри. И это говорит только об одном. Приор Герард заодно с еретиками.

– Курвица… – выдохнул одними губами Ягеллон. – Это уже чересчур даже по вашим меркам! Вы сознаете, какие последствия может иметь подобное обвинение?

– Я сознаю, какие последствия может иметь «Керржес», если его не остановить, – холодно отчеканил Шварцрабэ. – Грауштейн в скором времени может превратиться в котел, наполненный разделанным мясом! И, кажется, это вполне отвечает интересам господина прелата.

Томаш скрипнул фалангами изувеченных рук, его уцелевший глаз загорелся холодной яростью. На миг Гримберту почудилось, что перед ним вместо калеки-старика стоит сам «Ржавый Жнец», нетерпеливо лязгая орудийными затворами – все сорок тонн раскаленной стали.

– Мер-р-рзавец… Значит, решил ловить на живца? Дать ему бой! Может, нас четверо и машины у нас старье, но если воспользоваться преимуществом внезапности, мы можем надеяться на удачу. В Антиохии у нас бывало не лучше, но выбирались… Главное – внезапность. Я пойду в авангарде, вы будете прикрывать мне фланги и…

Шварцрабэ покачал головой:

– Никаких шансов. Если на что-то и уповать в случае открытого столкновения, так это на здешнюю радиостанцию. Если мы успеем взять ее под контроль, пока люди Герарда не придут в себя, можно наладить связь с большой землей и другими монастырями. Если капитул ордена Святого Лазаря узнает, что приор Герард хладнокровно наблюдает, как его паствой пируют еретические технологии, он еще позавидует бедняге Францу. Быть может, его самого признают пособником еретиков, и тогда не миновать инквизиторского суда.

Гримберт заставил «Серого Судью» поднять вверх оба орудийных ствола и шевельнул пулеметами в спонсонах. Жест был достаточно внушительным и красноречивым, чтобы вокруг него мгновенно установилась тишина.

– Хватит, – приказал он устало. – Вы ухватили суть, но не истину. Что нам меньше всего надо, так это столкновение с силами Герарда. Оглянитесь! Вокруг нас две дюжины монахов-рыцарей в доспехах. Настороженных, вооруженных и, без сомнения, получивших приказы на наш счет. Не тешьте себя надеждами, они не дадут нам даже добраться до радиостанции. Так не будем давать им повода превратить нас в горящие обломки.

Томаш недоверчиво уставился на него:

– Но если приор еретик…

– Он не еретик. Он-то как раз пламенный воин Христа. В том и беда.

– Черт! Бросайте болтать по-заумному, сир Серая Кляча! – вспылил Томаш. – Пока окончательно не задурили нам головы! Что вы имеете в виду?

Гримберт заставил «Серого Судью» переменить позу, сдвинув центр тяжести на полметра назад. Отчего его пневматическая система исторгла из себя короткий вздох, удивительно похожий на человеческий, кабы не тембр.