Фиеста отважных

Дорну Хорстену выпала честь быть sobresaliente[31]. Придумывать костюм и для него было некогда. Он снял пиджак с ботинками и остался в брюках и рубашке с расстегнутым воротом.

Сопровождаемая доктором, Хелен вышла на арену в тот самый миг, когда на противоположном конце поля появился bos taurus ibericus.

И тут все увидели, что маленькая Хелен, которая рядом с быком казалась совсем крошечной, отнюдь не ребенок, а взрослая девушка.

Она устремилась навстречу быку. Он заметил ее, развернулся и ринулся вперед со скоростью локомотива.

Среди зрителей раздались крики ужаса.

Животное и маленькая женщина неумолимо сближались. Бык нагнул голову для удара. На какой-то миг их тела словно сплелись.

Пухлые ручки ухватились за рога. Бык боднул. Сальто – и Хелен стоит на спине животного лицом к его хвосту. Снова сальто – и она уже на песке арены. Дорн Хорстен заботливо поддержал ее.

Недоумение, удивление, аплодисменты!

Бык возобновил атаку. Номер повторился еще раз.

Наконец смятенное, изнемогающее животное остановилось. Весь его вид – опущенная голова, вывалившийся язык, бурное, прерывистое дыхание – говорил о том, что он сдался.

Трибуны неистовствовали. Трибуны вопили. Трибуны сходили с ума.

Видя, что все признают ее победу, Хелен двинулась в обход поля – как до нее другие матадоры, награжденные ушами, хвостами и копытами своих павших противников.

Но ее круг почета был особенным. Она продемонстрировала столько акробатических трюков, сколько главная арена города Нуэво-Мадрид, столицы планеты Фаланга, не видела за все время своего существования.

Следом за Хелен – как часом ранее слуги матадора за своими хозяевами – бежал доктор Дорн Хорстен.

Но в отличие от помощников Карлитоса и Перико он не хвастал перед восхищенными зрителями трофеями своих принципалов – ушами, хвостами и копытами.

Вовсе нет. Он тащил на закорках недоумевающего быка.

Трибуны задыхались от смеха.

Эпилог

В номере Лоранов в отеле «Посада Сан-Франциско» шел деловой разговор. Присутствовали оперативники Отдела G, Бартоломе Гуэрро, весь перевязанный Хозе Ойос и руководители вышедшей из подполья партии Лорки.

Дорн Хорстен подводил итоги:

– Если над правительством смеются – ему не устоять. Таков опыт истории. Даже император Нерон, продолжатель линии божественных римских цезарей, не удержался у власти после того, как позволил себе ряд выходок, достойных разве что какого-нибудь шута.

Гуэрро согласно кивнул.

– Как быстро превратился в посмешище режим каудильо, а все благодаря маленькой девочке, которая сначала обнаружила, что публику надувают, а потом устроила из национального зрелища потеху!

Хелен появилась на пороге. Одета она была уже не в прежнее детское платьице, а выглядела по последней фалангийской моде – высокие каблуки и накрашенные губы.

Хорстен изумленно воззрился на нее:

– Куда это ты собралась?

– Не твое дело, господин увалень! Но раз уж тебе хочется знать, то у меня свидание с Фердом Зогбаумом. Сначала я устрою ему хорошенькую взбучку. А потом – потом сменю гнев на милость. В конце концов, он ближе всех мне по росту на пару сотен световых лет вокруг.

И добавила – с озорной улыбкой:

– Мне кажется, он переменит свое мнение о маленькой Хелен, поглядев на нее в этом критском костюме!