Фифа

Не надолго. Прошли сутки, я за машинкой, ваша власть кончилась, а моя начинается новыми блеклыми буквами на плотном белом фоне. Что нового? Этот ночной разговор с матерью, это пустая работенка, это книги – «На родине Тургенева» (Леонид Афонин, Алексей Мищенко), «Рассказы уругвайских писателей», проблемы политической информации и еще одна книжечка об истории информации, «Люди и мифы» (Эдгар Чопоров), «Ускорение» (актуальные проблемы социально-экономического развития), «Время больших дел», ну и так далее. Истратил что-то около восьми рублей, потому что купил журнал «Театр» (там заметка в негативном плане об Орловском театре драмы) и «Курьер ЮНЕСКО» в придачу, что в свою очередь вовсе не означает, что я поклонник театра или ЮНЕСКО, вовсе нет, но в «Курьере…» особый пульс, а в «Театре» я хотел взять адрес редакции.

Так вот, почему я веду эту мешанину за собой и вмешиваюсь в ткань повествования, имя которому художественное начало, а не документальный рассказ? Мне хочется наладить сбыт всей этой продукции, которую вырабатывают мозг и сердце, а сейчас как раз время, когда безвозвратно минула эпоха писателей-демиургов, всесильных властителей дум, энциклопедистов, сейчас писатель прежде всего интересен своим голосом, его тембром и силой, его самобытностью, которая проявляется совсем не косвенно, а прямо, явно, писатель и его голос становятся героями, темой, которую писатель берется исследовать.

Вот – моя тема, люди, лишенные общественного сознания, мещане? Это еще мягко сказано. Сумасшедшие, шизофреники? Это не о том. Я говорю о людях, которые живут среди нас, нет не на манер фифы, которая нормальная, но слабая, потому ее недостаток – отсутствие общественного сознания проявляется опосредованно, и не на манер курьера, у которого в отличие от фифы этот недостаток вошел не в характер, а в ум. Живут такие люди, живут среди нас, и никто на них не обращает никакого внимания, а они продолжают жить поживать и добра наживать – никому, ни вам, ни нам, ни себе, потому что они лишены будущего. Очень жаль. Нас с вами жаль оттого, что мы до сих пор не нашли противоядия против таких людей, может быть мы не обращали на них должного внимания. В чем же дело? Они опасны – это бесспорно, почему же они продолжают бередить наше воображение преддверием борьбы, которая нас ожидает, когда мы столкнемся с ним в равном бою, которого никогда не было, нет и не будет, иначе бы мы строили так, чтобы бой был неравным, чтобы при всех условиях выигрывали мы, а не люди лишенные общественного сознания.

Я думаю, что Тургенев был лишен общественного сознания, иначе он не мог бы позволить писать себе столь оторванные от жизни и запросов времени романы, ему было бы стыдно, а этому барину, который в свое время изнасиловал крепостную, а потом извращенно любил Виардо, стыдно не было. Может быть чувство стыда ему совсем не известно. Слышишь меня, любитель сыра. Почему так повелось, что одни люди призваны обществом учить других, а другие должны радоваться этому, и способствовать своему подчинению первым? Отсюда в литературе назидательность и дидактика, отсюда литераторы-демиурги, отсюда вообще литература. Довольно с этим возиться, нужно чтобы каждый был себе хозяином, я не хочу чтобы меня контролировали и учили.

Как писать дальше? Можно обратиться к книгам, к прессе, можно к дневникам, старым записям. Посмотрим что там, какие там можно найти примеры людей, лишенных общественного сознания.

Вот портрет такого человека, что показывает или может быть изобличает? «Праздные или скверные мысли в душе. Желания зла ближнему. Лживость речи. Раздражительность. Строптивость или самолюбие. Зависть. Ненависть. Жестокосердие. Чувствительность к огорчениям или обидам. Мщение, Сребролюбие. Страсти к наслаждениям, сквернословие, песни соблазнительные, нетрезвость и многоядение. Блуд и прелюбодеяния, неестественный блуд». Впрочем, это не тянет на портрет, это скорее нечто близкое к заметкам на манжетах, или пособие изготовленное в помощь кающимся.

Не это я искал. Мне нужен портрет человека, у которого нет общественного сознания, я ищу признаки проявления этого недостатка. Я хочу победить склонность и стремление к насыщению зрительной информацией, я хочу преобладания в своей жизни информации мысли, а не эмоций. Не знаю, насколько все это точно или не точно выражено. Интересно из политических деятелей, кто из них был с более или менее развитым общественным сознанием?