Фиг с ним, с мавром

Больше всего это заведение напоминало бензоколонку. Илья с сомнением спросил:

– Может, еще проедем?

Нет, тут классно кормят! Обожаю такие маргинальные заведения… И хозяин знакомый, и стоит все копейки…

Илья, подавив глухое раздражение, согласился. Очень хотелось есть.

Им подали недурно приготовленное жаркое с гарниром из жареной картошки и свежих овощей.

– Это вам не то, что на побережье, тут вкусненько, картошечка классная…

Илья несколько раз уже обедал в прибрежных ресторанчиках и был вполне доволен тамошней кухней. Особой разницы он не заметил, разве что здесь было вдвое дешевле. Но там ты сидишь на берегу океана, а тут смотреть не на что, к тому же сидеть на свежем воздухе куда приятней.

Раздражение волнами накатывало на него, тем более, что фразу о том, что сюда приезжают не жопу мочить, он слышал по меньшей мере раз восемь. Но утешал себя тем, что они все-таки уже едут обратно, а вечером он пойдет к батуту. И сердце сладко замирало…

– Спускаться надо постепенно, – вещал Вячеслав, – сейчас проедем кусок и опять остановимся, я там пофоткаю… Все-таки две с половиной тыщи метров – это не шутки!

Они остановились у смотровой площадки, пейзаж здесь и впрямь разительно отличался от того, что они видели по дороге на гору. Этот факт почему-то безмерно восхищал и поражал Вячеслава. А Илья уже дрожал от злости: подумаешь, семитысячник! В юности Илья увлекался альпинизмом и даже однажды «совершил восхождение на Эльбрус», как торжественно называл это отец. Кроме того, несхожесть пейзажей на склонах одной и той же горы не была чем-то уникальным и невиданным.

– Думаете, это туман? Это облака, милейший, облака! Хе-хе! Я сейчас!

Он оставил Илью у балюстрады, а сам поднялся метра на два по усыпанному хвоей склону и вдруг улегся, закинув руки за голову, и закрыл глаза, казалось, напрочь забыв о своем спутнике. Илья присел на камень и наблюдал за двумя ящерками, сновавшими между камней. Но он не был натуралистом, и вскоре ему это надоело. Вячеслав продолжал картинно лежать под соснами. К площадке подъезжали машины, вылезали люди, постояв над обрывом, они фотографировались и уезжали, а Илья все сидел. Он ненавидел Вячеслава, но еще больше себя – за глупость. Окружающая красота и действительно прекрасный воздух раздражали его так, что хотелось кричать и запустить камнем в Вячеслава.

– Милейший, сфоткайте меня тут, – раздался голос.

Вячеслав сунул ему в руки камеру и опять улегся на хвою.

Скрипя зубами от злости, Илья щелкнул его.

– А вы, что ж, не полежали? Эх, а у меня все косточки тут как будто отмякли, такие молодые стали… И не только косточки, тут такая энергетика, хе-хе, боюсь, придется нынче барышне своей позвонить… Хе-хе! Сейчас, милейший, я еще пофоткаю тут – и поедем.

Я его убью, подумал Илья. Но тут он вдруг услыхал русскую речь, оглянулся и увидел двух немолодых женщин, подходивших к зеленой «хонде». Эти дамы жили в его гостинице.

– Простите, ради бога, – обратился он к ним.

– О, вы, кажется, живете в нашем отеле? – приветливо улыбнулась одна из женщин.

– Совершенно верно. Простите, но вы не возьмете меня в попутчики?

– А вы машину водите?

– Конечно, я с удовольствием, просто я попал в дурацкое положение…

– Отлично, а то моя подруга машину не водит, а я уже устала…

– Спасибо, вы так меня выручите, еще одно мгновение…

Он подошел к Вячеславу, который стоял у балюстрады, устремив вдохновенный взор вдаль, и тронул его за плечо.

– Вячеслав Анатольевич, я встретил тут знакомых и вернусь с ними. Мне нужно быть в отеле к определенному часу. Спасибо за экскурсию.

Тот даже не успел опомниться, как они сели в машину и Илья рванул с места.

– Господи, какое счастье! – воскликнул он. – Мне, дамы, вас Бог послал!

Дамы были вполне адекватны, вежливы и ненавязчивы. В гостинице они рассыпались в благодарностях и говорили, что его им Бог послал.

– Нет, это вас мне Бог послал, – рассмеялся он, – я сэкономил немало нервных клеток.

Он переоделся, поужинал и вышел на набережную. На батуте никого не было. Он сел на скамейку, провожая взглядом паром, плывущий к острову Ла Гомера. Надо, наверное, там побывать. Солнце мгновенно провалилось в тучи.

Неужто я больше ее не увижу? Я ведь даже не разглядел ее лица и, если встречу, не узнаю. Лица девочки тоже не видел… Неужели она уехала? Может, вчера был их последний день здесь и напоследок она решила оторваться? Ну что ж, жаль… Он встал и пошел вдоль океана. Вечерняя курортная сутолока ничуть не раздражала, видимо, дневную порцию раздражения он потратил на Вячеслава. Ему даже стало немного стыдно. Человек хотел поделиться со мной своей страстью к здешним местам, ну глуп он, ну плохо воспитан и претенциозен, что ж теперь… Наверное, он обиделся, а впрочем, я тоже вправе был обидеться на его поведение… Но я ведь умнее его, хотелось бы надеяться. Ладно, надо просто забыть… И, вероятно, ходить на другой пляж, чтобы не встречаться с ним. Хотя с какой радости? Просто надо не вступать с ним в разговоры и стараться избегать его. Может, теперь он и сам не полезет ко мне, должен же он был что-то понять.