Читаем Фигня полностью

– До утра досидел у них в купе. Разговаривали. Знаешь, английский откуда-то взялся… Подкорка, видимо, работала, – говорил Алексей.

– Ну, а вещи свои? Пальто?

– Джесси принесла. Негритянка… Вот такая баба! – Алексей поднял вверх большой палец. – Веселая.

– М-да… – брат налил по рюмке. – Значит, так ничего и не было?

– Как – не было? – обиделся Алексей. – Знаешь, как она дрожала! «Ай лав ю» – говорит! Но не могу я в такой обстановке!

– Жаль, что не трахнул… – брат выпил.

– Да не в том дело… – пригорюнился Алексей.

– И в том тоже, – наставительно произнес Василий.

Девицы фыркнули. Братья взглянули на них.

– Куда ему – трахнуть! На себя посмотри! Штатницу захотел! – не выдержала она. – Врет он все!

– Почему?..– опешил Алексей.

– Потому что ты «совок»!

– Цыц, прошмондовки! – прикрикнул на них Василий. – Не вашего ума дело… А вообще, скажи спасибо, Леха, что тебя за жопу не взяли. Лопухнулся твой кагебешник.

– Но за что, Вася? – обиженно спросил Алексей.

– Есть за что, – жестко сказал брат. – Ты про это только никому не трепись. Не надо… Было и было. Слава Богу, что так обошлось. Могло быть хуже.

– Вась, а ведь она где-то тут… В гостинице, – жалобно произнес Алексей.

– Не вздумай, слышишь! Ишь, разошелся! Забыл, где живешь?

– Так ведь перестройка, Вась…

– Вот и спи с перестройкой! А американок не трогай. Ты всем можешь навредить, не только себе. Я из-за тебя не хочу с флота вылетать! – всерьез выговаривал брат.

Алексей, отодвинувшись, с изумлением слушал Васю.

Заиграла музыка, пары потянулись к площадке танцевать.

– Всё! Забыли об этом! – распорядился брат. – Не желаете потанцевать? – обратился он к одной из девиц.

Та манерно повела плечами, но встала из-за стола. Василий повел ее на площадку.

Ее подружка ожидала того же от Алексея. Но он ушел в себя, что-то обдумывая.

– Эй, парень! Зачем тебе штатница? Столько мороки… – позвала она его. – Пойдем со мной.

– Что? – Алексей очнулся, дико взглянул на нее.

– У тебя денег на штатницу не хватит.

– Да?! – воскликнул он, вскакивая из-за стола.

Алексей оглянулся. Брат танцевал, увлеченный беседой с девицей. Стебликов воровато, бочком отошел от стола и устремился по внутренней лестнице вверх, в бюро распределения.

Он миновал коктейль-бар на втором этаже ресторана, прошел через холл и оказался в пустынном вестибюле, где за стойкой бюро распределения скучали две девушки в униформе. Он подошел к одной из них.

– Простите, мне необходимо узнать – в каком номере остановилась Барбара Мерфи, Соединенные Штаты Америки…

Служащая, скучая, взглянула на него.

– Такие сведения мы даем по предоставлении документа.

Алекс, не задумываясь, выложил на стойку паспорт.

Девушка взглянула на него уже с интересом и принялась листать паспорт. Затем она полезла в книгу регистрации и долго перелистывала страницы.

– К сожалению, вы ошиблись. Такой не значится, – сказала она, возвращая паспорт.

– Как? Не может быть…

Алекс отошел от стойки, взглянул сквозь огромные стекла на картину ночного города, Невы и крейсера «Аврора», затем уселся на кожаный диванчик, размышляя – что делать дальше.

И вдруг он увидел, что к парадному входу подкатил красный интуристовский «Икарус», открылась дверь, и оттуда стали выходить пассажиры.

Швейцар распахнул входную стеклянную дверь, и в вестибюль вошла первая группа иностранцев, человек десять. Среди них Алексей сразу увидел Барбару в рыжей шубке.

Она тоже сразу увидела и узнала его.

– Алекс! – воскликнула она и побежала через пустынный вестибюль, стуча каблучками по каменному полу.

– Барбара! – он сделал два шага ей навстречу, распахивая объятья.

Они обнялись посреди вестибюля на глазах застывшей в дверях группы американцев.

– А я тебя тут жду… Я знал, что мы встретимся… пойдем со мной… – шептал он, мешая английские и русские слова.

– Я тоже знала. Я люблю тебя, – говорила она.

Он скинул с ее плеч шубку, небрежно бросил ее на полусогнутую руку и, подхватив Барбару под локоток, направился с нею в ресторан. Дело происходило так, будто они с Барбарой были где-нибудь в Монте-Карло.

Вошедший в вестибюль с улицы Николай успел увидеть лишь спины удаляющихся вниз по лестнице Барбары и Алекса. Он обеспокоенно перевел взгляд на группу подопечных американцев.

– Кто это? Куда Направилась мисс Барбара?

– Она встретила своего друга, – ответила Джесси.

– Какого друга?

– По-моему, это мистер Алекс. Впрочем, я могу ошибаться.

– Мистер Алекс?.. Ну, он у меня допрыгается! – Николай дернулся к лестнице и заглянул вниз.

Он увидел, что Барбара и Алекс направляются через холл к ресторану. Удовлетворенно кивнув, Николай не стал спешить за ними, а вернулся к туристам.

А возлюбленные пошли между столиков к покинутому месту Алекса. Посетители не без любопытства взирали на них. Алекс почувствовал, что двигается с несвойственной ему элегантностью, и даже его весьма обыкновенная одежда советского пошива не стесняла движений.

Перейти на страницу:

Все книги серии Житинский, Александр. Сборники

Седьмое измерение
Седьмое измерение

В сборник вошли рассказы:• Мужик• Искушение• Храм• Проповедь• Двери• Агент• Блудный сын• Дом• Серьга• Состязание• Катастрофа• Фехтовальщики• Бочка Диогена• Таксист• Фига• Брошка• Волосок• Господь Бог• Певец• Испытатель• Интурист• Вундеркинд• Пират• Коллекционер• Лентяй• Кувырком• Метро• Капуста• Очередь• Весна• Дворник• Девочка• Объявление• Поцелуй• Разговор• Рецепт• Путешествие• Счастье• Собака• Ожидание• Чемодан• Дерево• Ценности• Голос• Жена• Капли• Ладони• Макулатура• Семья• Телевизор• Фаталист• Трамвай• Невидимки• День песни• Очки• Мудрецы• Колокол• Истребитель лжи• Они и мы• Толпа• Дуэль• Зонтик• Хулиганы• Черт• Кроты• Голова• Конец света• Удочка• Микроб• Пешеход• Ординар• Цирковая лошадь• Стул• Гроссмейстер• Седьмое измерение

Александр Николаевич Житинский

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза