Фигура Речи

— Я не буду приветствовать ублюдка твоего отца, Джим. Я не буду. Не теперь, не когда-либо. — Она сжала ремень своей, вероятно, дорогой сумки и дала ему просительный взгляд, который, возможно, сработал бы с ним шесть месяцев назад. — Как ты не можешь понять это?

— Я действительно понимаю. Все, что я просил от тебя, уважать мое решение иметь Спенсера в моей жизни. — Джим скрестил руки на груди.

— Нет. Ты — мой сын, Джеймс. Не его. — Ванда Вудс скрестила руки на груди. — Никогда.

— Ок.

Она расслабилась. — Ты поговоришь со своим отцом об алиментах?

Джим закатил глаза. — Нет. Это — место твоего адвоката, не твоего сына.

Она раздражалась. — Он хочет, чтобы я получила работу. Я! В моем возрасте!

Его брови поднялись. — Ты здорова, умна, и тебе едва за пятьдесят, Мама.

— Как будто тридцать лет брака не имеют никакого значения. — Ее пристальный взгляд бросился еще раз Хлои. — Ты поймешь это, когда Джим оставит тебя из-за кого-то еще.

Джим немедленно встал между своей матерью и Хлоей. — Нет. Не тяни ее в свою драму. Она остается без драм.

Его мать хмурилась. — Сколько ей, пятнадцать? Ты больше похож на своего отца, чем я думала.

— Договорились. — Его зубы были сжаты, когда он отчаянно попытался не зарычать на свою мать.

— Могу я? — Сладкий аромат Хлои, обернутый вокруг него, успокаивая его. — Г-жа Вудс, я предполагаю?

— Не надолго. — Ванда расслабила свою власть на ее сумке.

— Все это действительно стоит потери вашего сына?

Ванда казалась озадаченной. — Что ты имеешь в виду?

— Посмотрите на своего сына. — Рука Хлои приземлилась на его бицепс. — Действительно посмотрите на него. Он истощен, он сердит, он страдает. Это то, что Вы хотели?

— Он всегда был мелодраматическим. — Раздражаемый вздох его матери Джим слышал много раз прежде. — И это не похоже на тебя, быть рядом, чтобы узнать его, не так ли? — Она наклонила голову, и Джим не был достаточно довольно быстр, чтобы остановить то, что его мать собиралась сказать. — Как твой экс-друг, между прочим?

Хлоя поглядела на Джима. — Я не…

— О, не играйте скромницу со мной. Я видел своего сына, когда ты бегала на свидания с как его бишь там. Это было даже законно тогда? И он отвечает за полицию. — Его мать выглядела восхищенно шокированной. — Вообразите скандал, если это выйдет.

Она казалась ликующей. Не имело значения, что это было все ложь. Габриэль Андерсон потерял бы свою работу и любой шанс в респектабельности в остальной части его жизни. — Почему ты делаешь это, Мама?

Она поглядела на него с тем, что казалось подлинным сожалением. — Я хочу алименты.

— Говори со своим адвокатом. — Джим бросил руки в воздухе. — Нет ничего, что я могу делать с этим. Отец больше не говорит со мной, помнишь?

Она пожала плечами. — Он поговорил бы, если бы ты избавился от его ублюдка.

Он зарычал, звук больше человека. Он отвернулся от ошеломленного выражения своей матери к Хлои, поднимая руку к ее щеке. — Войди и поговори с пациентом для меня, милая.

Глаза Хлои стали широкие. — Что относительно… — Она указала на губы.

Он поцеловал ее лоб. — Все будет хорошо, я обещаю.

Она укусила губу, но выправила плечи. — Хорошо. — Она открыла дверь с готовой улыбкой. — Привет, г-жа Стэнли. Как Ван Гог поживает сегодня?

Дверь, закрылась позади его пары и Джим не стесняясь пустился на его мать. Она только что доказала, что готова на все. Она знала точно, кем Хлоя была и запланировала использование его пары, чтобы вынудить его сделать то, что она хотела.

Джим не собирался позволять это. Его мать будет держать свои ядовитые когти отдельно от Хлои, или иначе…. — Тебе не рады здесь.

— Джеймс…

— Нет. Мы закончили. Раз и навсегда, все. Я хочу развод.

Она мигнула при шоке. — Извини?

— Я не твой адвокат или муж. Я — твой сын, и ты только что злоупотребила нашими отношениями с этого момента, ты и папа решили это закончить. Я устал слышать, как ты скулишь, Мама. Не лезь в мои дела, уходи из моей клиники и уходи из моей жизни.

Он развернулся и прошел в свой офис, такой расстроенный, что не мог бы иметь дело с каким-либо из пациентов, ждущим видеть его. Как смеет она входит сюда и угрожать его паре чем-то, над чем он не имел никакого контроля?

Он тщательно закрыл дверь, не желая из-за его гнева расстраивать его пациентов. Он прислонился к двери и выдохнул, пытаясь получить контроль над его гневом.

Последняя вещь, которую он хотел, состояла в том, чтобы услышать удар по его двери, но аромат Хлои был с другой стороны. — Да, Хлоя?

— Гм, у Ван Гога большой ляп на его задней заднице.

Доверяй своей паре, она заставит тебя смеяться. Он открыл дверь, чтобы найти ее держащую папки у ее груди, ее глаза были широкими и яркими, когда она посмотрела на него с тревогой. — Что теперь?

Ее плечи дрожали. — Ляп на его задней заднице. Твои слова или его мамы?

— Его мамы. — Хлоя следовала за ним в просмотровую комнату, глядя вокруг с тревогой. — Твоя мать?

— Ушла, я надеюсь. — Он не был уверен, даже если прощение ее будет стоять в этом пункте. Она была хорошей матерью однажды, но флирт его отца изменил (озлобил) ее. — Извини. Мы должны будем предупредить Гэйба о ее угрозах.