Фигурное катание. Стальные девочки

– После того как Мао впервые выиграла финал Гран-при в Токио в конце 2005-го, она стала дико популярна в Японии, – рассказывала мне женщина, не отрывая взгляда ото льда, где продолжала работать ее дочь. – Не было ни одного катка, куда мы могли бы приехать тренироваться, потому что вокруг немедленно собирались толпы фанатов. Я уже в то время мечтала, чтобы у моих девочек был русский тренер, потому что в моем представлении русское фигурное катание всегда ассоциировалось с великими спортивными и балетными традициями. Сама я в свое время занималась гимнастикой и балетом. И своих дочек отвела в балет в очень раннем возрасте. Именно балетные педагоги посоветовали нам заняться фигурным катанием, чтобы укрепить голеностопы. Маи – она у нас старшая, мы назвали ее в честь Майи Плисецкой – начала ходить вместе с Мао на каток, потом обе девочки стали принимать участие в каких-то детских соревнованиях. Это им страшно понравилось, потому что на соревнованиях постоянно давали какие-то подарочки – призы, медали, – чего не было в балетной школе. До определенного возраста занятия балетом и фигурным катанием удавалось совмещать. Но как-то незаметно балет у Мао отошел на второй план – стал вспомогательной дисциплиной. Просто ехать в Россию мы поначалу побоялись. Такая поездка казалась слишком дальней, не очень доступной, не очень понятной. Вот и полетели в Калифорнию. Хотели найти такого тренера, у которого на тот момент не было сильных учеников. Чтобы он мог посвящать нам все свое время. Поэтому выбор пал на Арутюняна. Хотя я, признаться, продолжала мечтать о том, чтобы когда-нибудь у Мао появилась возможность поработать с Тарасовой.

– Связаться с Татьяной в те времена вы даже не пытались?

– Мне это просто в голову не приходило. Почему-то я была уверена, что тренеру такого ранга будет просто неинтересно с нами работать. Мао тогда еще не достигла серьезных успехов, Тарасова же в моем представлении была богиней, небожительницей. Совершенно недосягаемой. Почти нереальной. До сих пор иногда не верю, что моя мечта сбылась…

Во время того московского визита Мао Асады к легендарному российскому тренеру имела место еще одна примечательная ситуация. Каждый день, когда спортсменка тренировалась на льду, на нее с балкона тренировочного катка во все глаза смотрела маленькая девочка, которая никак не могла набраться храбрости зайти к японке в раздевалку и взять у нее автограф. Девочку звали Аделина Сотникова. И никому даже не могло прийти в голову, что пройдет еще несколько лет и именно эта фигуристка завоюет на Олимпийских играх в Сочи самую заветную для любого фигуриста золотую медаль. Ту, которую так и не довелось выиграть Асаде…

* * *

Ближе всего к олимпийской победе Мао была в 2010 году в Ванкувере.

Итог женской короткой программы на тех Играх был невероятным: Асада потрясающе выполнила все предписанные элементы, включая уникальный для женского катания каскад – тройной аксель с двойным тулупом, – набрала рекордную для себя в том сезоне сумму в 73,78, а следом на лед вышла кореянка Ким Юна и… без каких бы то ни было видимых усилий получила на 4,72 балла больше.

Кореянка, конечно же, была фаворитом в этой дуэли. Перед Играми в кулуарах непрерывно курсировали разговоры о том, что после победы Юны Ким на предолимпийском чемпионате мира—2009 корейские корпорации вложили во всевозможные проекты, связанные с фигурным катанием, суммы такого масштаба, что игнорировать свои интересы они не позволят никому. В том числе – Международному союзу конькобежцев. Возможно, тот факт, что Юна Ким в своем стартовом выступлении опередила японку почти на пять баллов, несмотря на то что Асада совершенно безошибочно исполнила в Ванкувере короткую программу с уникальным набором прыжков, и стал следствием большой политики.

Столь большой отрыв разом убил всю интригу женского турнира. Публика, предвкушавшая красивую и упорную борьбу двух выдающихся спортсменок, вместо этого получила «игру в одни ворота». Уже после Игр Тарасова скажет, что судьи совершили преступление не только по отношению к японке, но и ко всему миру фигурного катания, лишив его зрелища потрясающей и равной борьбы.

Отчасти тренер была права: это был показательный прецедент, прекрасно отражающий все особенности новой системы судейства. По логике, Асада должна была получить гораздо более высокие оценки, поскольку тройной аксель для женского катания означал по тем временам примерно то же самое, что четверной прыжок для мужского. То есть совершенно революционный элемент и безусловное новаторство исполнителя. Но баллы никак этого не отразили.

Был и другой аспект, который прекрасно сформулировал один из лучших в мире тренеров одиночного катания Валентин Николаев.

– Сколько бы компьютеров ни стояло на линии, все равно главную роль играет человеческий фактор, – сказал он мне. – Не важно, насколько честен сидящий за столиком арбитр, все равно он оценивает прежде всего свое впечатление от катания, а не само катание.