Фигурное катание. Стальные девочки

Эти постулаты, составляющие свод жизненных правил тренера и периодически озвучиваемые в СМИ, сами по себе были очень правильными.

«…Мне ничего не остается, кроме как работать с тем материалом, что есть, и пытаться создать свой продукт. Слова „материал“ и „продукт“ могут очень не понравиться читателям. Но это так и есть. Та же Женя Медведева – это продукт нашей фабрики…»

«…Я не знаю, что такое характер победителя и как его выковать, – все это лирика. У спортсмена просто должен быть характер. Он поставил цель и должен к ней прийти. Независимо от того, болит у него что-то, устал, страшно. Без мотивации выдержать это невозможно. А мотивация тут бывает только одна – не видеть себя вне льда. Вот я, например, не представляю себя в офисе или в магазине. И у них так должно быть…»

«…Если ребенок выигрывает медаль, родителям нельзя начинать думать – ну все, теперь дальше он сам. Не будет он ничего делать сам. Спортсмен должен отражаться таким рикошетом от тренера к родителям, от родителей к тренеру. Получается как раз тот самый коридор, в котором спортсмен находится и не может найти оттуда лазейку наружу. Человек ведь всегда ищет, где проще, – это совершенно нормально. И как только родители начнут спортсмена жалеть, он сразу и уйдет туда, где жалеют. Не надо этого делать!..»

«…Став тренером, я всегда даю спортсменам шанс вернуться. Меня часто спрашивают, зачем? Наверное, потому, что в свое время меня никто не убедил изменить решение, и эта боль нереализованности осталась…»

Незадолго до Олимпиады в Пхенчхане один из моих коллег написал:

«Этери продвинулась дальше всех туда, где находятся пределы женского фигурного катания. Она единственная, кто смог поставить создание фигуристок на конвейер. У Тутберидзе идеально отлажена система: есть человек, который занимается техникой прыжков, другой отрабатывает дорожку шагов, третий – хореограф. А она все это контролирует как топ-менеджер и добивается нужного результата. И еще у нее идет жесткая отбраковка девочек. Но те, кого Тутберидзе отсеяла и кто перешел к другому тренеру, даже не приблизились к результатам, которые показывали раньше…»

Почему же тогда столь неоднозначно воспринимали Тутберидзе в ее же собственном кругу? Ведь ради результата она действительно работала как проклятая, требуя того же самого от других. Никогда не жалела своих спортсменов, но ведь прежде всего она не жалела себя.

Возможно, причина заключалась в том, что, создав собственные правила игры, Этери в какой-то степени обманывалась, искренне считая, что эти правила могут быть распространены на окружающий мир. Ведь те же самые слова о шансе вернуться, который дается каждому, подразумевали в ее устах, что вернуться человек может только в прежних кондициях и с прежней способностью работать. Что он будет по-прежнему верить в то, что не существует никакого пубертата, что нужно просто закрыть рот и не есть, как сказала однажды журналистам, повторяя, по сути, тренерские слова, Алина Загитова, а до нее неоднократно говорила Медведева.

Убивая как-то время в одном из длинных рейсов, я начала читать одолженный соседкой женский роман, героиня которого объясняла подруге, что правда – это вообще крайне неоднозначное понятие. Как таковой ее просто не существует, поскольку у каждого человека она всегда своя. Ты можешь не верить собеседнику, но должен понимать: если он пытается что-то до тебя донести, то именно это он считает правдой в текущий момент и, естественно, хочет, чтобы точно так же считали все окружающие.

На первый взгляд, утверждение показалось мне спорным, но, чем больше я об этом думала, тем отчетливее понимала: если начинаешь принимать слова собеседников именно в этом ключе, а не искать в каждой фразе подтекст, очень многое становится значительно понятнее и проще. Другой вопрос, что такая же собственная правда всегда имеется у окружающих тебя людей, и не факт, что она тебе понравится, будучи озвученной.

Именно так все чаще всего и происходило в случае с Тутберидзе.

* * *

Когда в 2015-м Елизавета Туктамышева стала чемпионкой мира, ее тренер Алексей Мишин говорил мне в интервью:

«Я не очень люблю „детский сад“ на льду. Дело не в возрасте, не в росте и не в телосложении. Юниорскому катанию свойственны более резкие, оборванные движения. Когда такой ребенок появляется на льду, делает сложнейшую программу, заражая окружающих своим азартом, нацеленностью и эмоциями, это, конечно, здорово подкупает. Но такой эффект нельзя эксплуатировать слишком долго. Потому что хочется видеть развитие, дотянутость, красоту линий…»

Примерно об этом же говорил и другой известный тренер – Рафаэль Арутюнян: