Фигурные скобки

…Я должна признаться тебе, Капитонов… Я никогда никому не говорила про это… У меня не было мужчин старше тридцати… Честно!.. Я всегда мечтала о таком, как ты, Капитонов!..

…Капитонов! Ты — мозг. Ты — сила. Ты — мощь. Ты — питон.

…Капитонов, а где мы?.. Я не понимаю, ты меня привел в свой гостиничный номер?

…Капитонов, только я хочу предупредить тебя сразу… Я буду кричать… Можно?.. Ты не боишься, что я тебя скомпрометирую?

……………………………………………………………………………

Когда она обнимает его ногами, почти что вдавливая в себя, и сначала рычит, а потом кричит «Капитонов!», он впервые ловит себя на мысли, Капитонов ли он. Или он некто, замещающий собой Капитонова?

Никогда еще так яростно его не убеждали в том, что он Капитонов, и никогда еще он не сомневался в этом так сильно.

Черные волосы расплескались пятном. Чем не Медуза Горгона? Боги, спасите, — внезапной мыслью о красоте Медузы Горгоны пронзен Капитонов!.. Кто же мог засвидетельствовать ее красоту, если всех очевидцев поубивало, ну, а тот уцелевший, безбашенный, как там его… не Геракл… Персей… что он мог разглядеть, кроме жалкого отражения?..

[Только он ее уже потерял (Капитонов — внезапную мысль).]

На ней огромные серьги — тонкие, широкие, ажурные пластины, напоминающие ворота алтаря. Серьги ли это? Скорее фрагменты доспехов — последнее, что осталось на ней от одежды.

— Ка-пи-то-нов!.. Ка-пи-то-нов!.. — словно она боится, что даже если и не весь целиком, то утратиться может хотя бы часть существа Капитонова — Ка, или пи, или то, или нов.

Капитонов, и только так, и никак иначе.

……………………………………………………………………………

После этого мнится ему, что это и есть тишина — то, что, если послушать, на самом деле перенасыщено обычными скромными звуками — заоконными, задверными, застенными да и просто этих покоев: где-то щщщ, где-то пцк, где-то скрып, где-то брум, где-то так-тик-так-тик, где-то «третий, тебе говорю» (в конце коридора).

Пространства достаточно, чтобы обоим лежать рядом друг с другом. Он, повернув голову к ней, чуть отстраняется, чтобы лучше разглядеть ее сбоку. Рот у нее приоткрыт, опущены веки. Он без подушки, а ее голова затылком вмялась в подушку, так что острый ее подбородок почти обращен к потолку, а алтарная дверца целится острым углом в глаз Капитонову. Серебро? Но ведь оно же тяжелое… Тогда не доспехи, а вовсе даже — вериги.

Капитонов касается пальцем ювелирной металлоконструкции — аккуратно, чтобы не разбудить, потому что он верит в глубокий отпад этой женщины: нет ее здесь, она в других временах и пространствах.

Он наблюдает за ритмом ее дыхания, выражаемым ее животом, а грудь у нее почти неподвижна.

Грудь ее сбоку похожа на фигурную скобку.

Капитонов поворачивает голову в другую сторону — в двух метрах от него на стене зеркало. Закономерно: голый, костлявый, а за ним она, со скобкой фигурной.

Четверо их человек.

Если обоих Капитоновых считать за одного, Капитонов зажат между фигурными скобками.

Он — вложенность.

Он встает и направляется к мини-бару, вынося за скобки себя.

Она возвращается тут же в себя и, как ни в чем не бывало, залезает ни в чем под одеяло по плечи — и никаких больше скобок.

— Капитонов, у тебя есть дети?

— Дочь. Девятнадцать.

— А у меня сын. Одиннадцать. Что с тобой, Капитонов?

— Тут… муха, — говорит Капитонов.

— В холодильнике?

— Да.

— Мертвая?

— Нет.

— Паркуа бы и не па, Капитонов? — Приподнимается на локтях. — Ты так поражен? Ну и что в том такого?.. Зимняя муха. Отельная. Из мини-бара… Да

что с тобой, Капитонов? Ты боишься мух? Это же не таракан.

— Все хорошо, — овладел собой Капитонов. — Хочешь вина? Или что тут еще? Шнапса на два глотка… Водка «Русский стандарт»… Ого, целых сто грамм!

— Давай пополам. Нет, из горлышка. Чтобы не чокаться.

Она первой глотает, но у нее не получается из горлышка полноценного булька — слишком узкое горлышко. Он отбулькнул свое.

— Ну и как ты с ней, все хорошо?

— С кем хорошо?

— С дочкой — все у тебя хорошо?

— Да, хорошо. А почему плохо?

— Да нет, просто спросила. Мирно живете?

— Мирно, конечно.

— Даже «конечно»? Ну, конечно — она же большая… Еще не замужем?

— Помолвлена.

— Во как! Надо же… А ты? Ты ведь женат?

— Мы сейчас, — говорит Капитонов, — не совсем вместе. Что у тебя в ушах — серебро?

— Нравятся серьги?

— Наверно, тяжелые?

— А по-моему, они мне очень идут.

— Да, конечно, идут.

Предмет, без которого современный человек, где бы он ни был, ощущает по крайней мере тревогу, появился в руках у нее. Она глядит на экранчик:

— Спрашивают, за кого я — за Сметкина или Чичугина? Ни хрена себе!.. Вот это да!.. Забыли избрать

Президента Гильдии. Это все из-за тебя, Капитонов! Правление утвердили, а Президента нет. Прямо там в ресторане выбирают сейчас… А тебе не пришло? Ты что, отключил телефон?

— Мне безразлично, кого они там избирают.

— Было бы здорово, если бы избрали тебя.

— Угу, — сказал Капитонов.

— Что «угу», Капитонов? Из тебя бы получился отличный Президент.

— А разве голосование не тайное?

— Видишь, тебе не безразлично!

— Какое сегодня число? — спросил Капитонов.

— Вот это да! Отгадай.

— Ладно, не важно.